Её читаю я ступнями. Пронзают атомы веков Меня стремительно легко И завоёвывают снами Прошедших дней. Есть память в ней – Дороге Родины моей. Как будто бы и сам я помню Доспехов лязг и конский храп И то, как вымученный раб Упал ничком лицом в ладони. Не бейте, сжальтесь, он ослаб В дороге, ежели не помер… Подайте есть… Да только где там… И воин в золото одетый Пошёл насвистывать хлыстом… И пыль, и боль, и кровь, и стон, И уготован смертный дом Рабу в сторонке под кустом. А что потом? Крестьяне с поля Плетутся, ноги волоча И проклинают палача, Что как-то крикнул сгоряча: «Я покажу вам, суки, волю! Я в поле вас похороню И десять раз пробороню!» А вот готовится к разбою В траве укрывшийся бандит И за дорогою глядит – Не появился ли с конвоем Богатый царский фаворит. Но пуля царского мушкета Опередила… Был – и нету. А что высовываться в спешке? Убит. Застывшая усмешка Теперь, как вызов воронью. А это кто? Не узнаю. По виду – старец лет под сто. Идёт, я думаю, в Ростов Читать Евангелие сиротам. И сущ астральную мою Заметив, встал меня напротив И говорит: «Узрел тебя – Андрея божьего раба. Путей тебе, дорог и цели…» И тут увидел в чернице я Многострадальный наш народ. А вот навстречу мне идёт Сергей и… кажется Есенин…