За портьерой, в холодной гримёрке, Плакал шут. Плакал громко, навзрыд. Собирал свои слезы – осколки, И за пазуху прятал, как стыд. Сердце – горн. Переплавка. И в камень. Скрежет. В пазлы вошел монолит. - Знаешь, вот что скажу, между нами: Ты и с камнем такой же, на вид! Выход, шут! Слышишь, зал рукоплещет? Выползай на арену! Антре! Камни – очень тяжелые вещи! Не уступят по весу Земле! Славы хочешь? Бери! Вот и Слава! По лицу хлестко кинут цветок. Браво! Браво! – кричат рты – провалы. Славы гнусной извергнув поток. Плакал шут, горьким смехом рыдая, И смеялись – и быдло и знать. И смеялись, смеялись, не зная, То, что им не положено знать. Где-то плачет младенец из зыбки. Слез колодцы – глаза. Судный день. Мир висит у шута на улыбке, Уходящего медленно в тень.