Было время - с утра до утра рупора Ложь, как гвозди, по шляпку вгоняли в виски. Нас направо пытались тянуть «свитера», Но налево державу вели «пиджаки». Под ногами болотом - прокисший елей. Россыпь звезд на груди, а на небе темно! Чтобы псы на цепях не рыдали все злей, В их охрипшие глотки вливали вино… Жизнь брала в оборот, что ни год - недород, То ли мало свобод, то ли много вериг… И по кухням ворчал разночинный народ: «Ты куда нас завел, малахольный старик? Ни вина, ни пшена, лишь холодная печь, Как голодная рыба с разинутым ртом…» А старик все тянул и тянул свою речь, В смутный завтрашний день указуя перстом. Моль пресытилась бархатом ветхих знамен... «То низы не хотят, то не могут верхи» - Вот и вся Камасутра застойных времен. Но какие в те годы рождались стихи!.. И однажды бетон разорвала трава, Под лежачие камни пробился ручей, И героям кухонным вернули права - На свободу письма и публичных речей. Отдохнуть бы пора, но опять рупора, Костыли новых истин вгоняют в виски. Позабыв про вчера, оттеснив «свитера», Маршируют направо теперь «пиджаки». Отменили елей и парадный салют. Цепи стали длинней - псы довольны весьма. Жаль, по кухням уже до утра не поют, И холодная печь снова сводит с ума! А тельцом золотым замороченный люд - И не в теле пока, и душой обнищал, Все смакует во сне запах призрачных блюд, Что еще малахольный старик обещал. Счастья солнечный свет решетом не поймать, И из старой дыры шубы новой не сшить… Сколько ж нам предстоит еще дров наломать, Чтобы русскую печь натопить от души?