Глава номер ноль Мягко и безмятежно врывались яркие солнечные лучи в мой кабинет, падая на стол, зарываясь в больничные листы. Тяну к ним свои руки, греюсь, купаюсь в них. Но в дверь стучат, и испуганные лучики убегают прочь. - Ваш чай, мистер Медман. - Как, обычно не дожидаясь разрешения, входит моя милая и крайне наивная секретарь. – К вам пришли. Позвать? - Ну, зови. Она улыбается мне огромными голубыми глазами и выходит, не оставив не единого приятного чувства внутри. Через минуту в кабинет появляется мужчина. Он высок, худощав, в тонких очках на крючковатом носу. Поверх зашарканного серого костюма на плечи накинут медицинский халат, сквозь густые пряди смолянистых волос пробираются клочки седины. И глаза, их было видно у самого входа. Глаза старика – бесцветные, уставшие глаза. Большими шагами, немного наклонив тело вперед, он подходит, падает в кресло напротив моего стола, закидывает ногу на ногу, демонстрируя стоптанные каблуки. - Добрый день, Рональд. Я думаю, вы должны меня помнить. – Мужчина высоко поднимает голову и на него кидаются солнечные лучи, отражаясь от щита очков. – Меня направили от комитета, к вам, как бы так сказать, на помощь. - И какую услугу вы хотите мне предложить? - Комитет рассмотрел ваше заявление по поводу ухода на пенсию, я буду заменять вас. В груди зажгло от досады. Но взгляд падает на фото внуков. Как хочется быть ближе к ним. И я смиряюсь с мыслью, оставляя кресло главврача психиатрической клиники. Допиваю чай и предлагаю сопроводить меня в последнем обходе. Выходя из кабинета, я попрошу секретаря собрать мои вещи. Мне надо попрощаться … - Скажите, в чем ваш секрет? - Смотря, что вы имеете в виду. - Ваша методика. В комитете говорят, она способна вылечить любого больного. Вернуть разум всем. - Они преувеличивают. И секрета нет, совсем. Клиника мой дом, а больные моя семья. И я люблю их, люблю как своих детей. Любовь лечит. Любите и вы. Не стоит сразу привязывать человека к кровати и накалывать его успокоительным. Выслушайте его, знайте его историю до мельчайших подробностей, почувствуйте то, что чувствует больной, и тогда вы сможете его вылечить, тогда решение придет само. - Вы знаете все истории? - Все. И могу рассказать… Мы открываем дверь первой палаты, а теплые лучи вбегают за нами… Красные дожди За окном барабанил дождь. Его красные густые капли падали на асфальт и громко разбивались. Звук был такой, будто бьют стекла. Слышать это было невыносимо, звук резал, бил по барабанной перепонке пытаясь вывести меня. Но я не поддавался дождю, я ждал ее. Она пришла лишь под утро. Необычайно красивая, как обычно. Моя божественная Нелли. Кинула плащ на кресло. Распустила капну рыжих волос. И легла со мной рядом. Ее изумрудные глаза, уставшие и изнеможенные, смотрели вглубь меня, пробуждая самые колкие чувства. Потянулся к ее губам, но вдруг стало страшно, что после нашего поцелуя она исчезнет, снова исчезнет, как в прошлый раз. Нелли встала ближе к вечеру, когда розовели облака, готовые вновь взорваться красным дождем, сделала круг по комнате и одела плащ. Я подбежал к ней, не в праве даже прикоснуться к своей богине, упал на колени. Как же горько мне осознавать, что ты уходишь. Как же страшно оставаться без тебя, в пустой квартире. Помнишь, Нелли, ты помнишь, как все было раньше? Мы жили здесь вдвоем и целовались каждую минуту. Твои глаза небыли такими грустными. Мы были счастливы. А потом начались эти ужасные дожди, и ты ушла. Ты боишься их, Нелли? Скажи мне! Скажи, я отправлюсь на небо и перекрашу облака. Я очнулся с утра. Спина невыносимо болела от половых досок, гудела голова и горели губы. Горели от ее поцелуя. Встал, подошел к окну. Стекла были в красных разводах. Наверное, этой ночью, дождь был, особенно, сильный. Где же ты моя Нелли? Успела ли ты скрыться от дождя? Прошло девять мучительных дней с нашей последней встречи. Я сидел на полу, забившись в угол. По лицу текли теплые капли. И вдруг внутри, что-то зашевелилось. В животе кто-то был. Маленький горячий комочек будто перекатывался из края, в край, согревая меня своим теплом. Но я не испугался. Это была Нелли. Моя Нелли. Она оставила часть себя во мне. Потому что она любит меня. Потому что заботиться обо мне. Она знает, что мне одиноко. Я стал счастлив. То, что жило внутри меня, давало тепло, и я хотел подарить ему всего себя взамен. Хотел заботиться о нем и любить его всем сердцем. Надо было дать ему имя, ведь любое живое существо должно иметь имя, и теплый комочек стал нашей Эвелин. Эвелин тоже не любила дождь. И мы закрасили окна черной краской, чтобы не видеть его. А каждую ночь, когда противный звук добирался до нашего дома, мы укутывались в одеяло, чтобы не слышать его. Мне было страшно и душно, но я терпел, ради нашей Эвелин. Шли дни, и мы вместе скучали по Нелли. Смотрели на ее фотографии, читали ее стихи. Эвелин, ты вырастишь и станешь, как твоя мама. Красивая, грациозная, божественная. Я живу ради тебя, Эвелин, ты даешь мне жизнь, ведь жизнь дала мне тебя. Я рассказывал Эвелин про ее маму. Про то, как мы познакомились, про нашу свадьбу, про наши дни. И настал день рассказать про то, почему ушла Нелли. Мои слова расстроили Эвелин. Днем, когда мы легли спать, она родилась. Но когда я проснулся, рядом ее не было. Она обиделась и ушла. А розовые тучи уже затягивали небо. Нет, Эвелин, не надо, вернись домой! Я выбежал на улицу и побежал искать ее. Красные капли били меня, но я не чувствовал боли. Когда очередная капля разбивалась о мои плечи, появлялся противный запах серы. Мои поиски закончились на окраине кладбища у двух надгробных плит, испачканных красными разводами. Пред ними я упал на колени, мысли путались, слова терялись. Хотелось плакать и смеяться. Хотелось умереть. Моя маленькая Эвелин. Моя божественная Нелли. Нет, я не мог убить вас. Это все проклятый дождь. Это он отобрал у вас жизнь, забрал вас у меня. Не бойтесь, теперь не бойтесь. Я выкопаю вас и отнесу домой. Там мы скроемся от дождя, там мы будем вместе, всегда вместе… Особенный друг - Скажи мне, как тебя зовут. - Олдвин. Интересно, почему? Ведь меня зовут не так. А она – это я. Взгляну в зеркало. Да, она - это я. Только прозрачная. Как облако. - Можно до тебя дотронуться? - Дотронься. Она мягкая. Будто трогаешь плюшевую игрушку. Приятно. Глажу по щеке, по плечу. Она, как я, даже родинка на том же месте. Неужели я такая красивая? - Нет. Это я красивая, а тебе давно пора заняться собой. И хватит сидеть дома, сходи, развейся. – Морщит носик, мой носик. - Мне не с кем идти. - А на что тебе я? Воздух был влажный, тяжелый, но приятный. Серые тучи уже развеивались. Солнце пальцами лучей ощупывало землю. Поздняя весна прекрасное время. И почему я не знала об этом раньше? Олдвин привела меня в необычайно красивый парк, наполненный высокими кустами с россыпью белых цветов, абсолютно не имеющих запаха. - И зачем мы пришли сюда? - Доверься мне. Я ведь Судьба. Я знаю, куда ведут твои дороги. Судьба. Смешно. Слишком красивая для моей судьбы. Ты мой друг, первый и единственный. - Олдвин, зачем ты так со мной? - Все проходит, как надо. Радуйся тому, что имеешь. Перестань постоянно себя жалеть. Противно слушать. Парализованный жалеет себя меньше чем ты. Поверь, твоя дорога светлая. Просто ее время еще не наступило. - И сколько ждать? - Минуты две. Мы бегали босиком по влажной траве, собирали букеты цветов, купались в солнечных лучах и смеялись, как дети. Когда стемнело, пошли гулять по улицам, и я узнала насколько красив свет фонарей. Мы наслаждались им до самого утра, рассказывая друг другу стихи, сочиняя песни. Рассвет мы встретили, добравшись уже до окраины города, и этот рассвет оказался самым лучшим. Олдвин, спасибо тебе. Спасибо за мою улыбку, спасибо за этот рассвет, спасибо за самые счастливые минуты в моей жизни. Я люблю тебя, мой единственный, особенный друг. Я люблю тебя, моя Судьба. По желанию Олдвин, такси вызывать мы не стали, а поехали на попутке. За рулем сидел мужчина приятной наружности, с доброй улыбкой и грустными глазами. - Куда вы едите? - Разошлись с женой недавно. Оставил ей все: дом, собаку, сына, а сам уехал. Сниму себе комнату на первое время и начну жизнь сначала. - Хотите, я помогу вам? Можете пожить у меня, пока не подыщете что-то получше. Вы ничуть не помешаете мне. – Было страшно говорить эти слова, мне не нравился этот человек, но Олдвин хотела быть рядом с ним. С того утра мы стали жить вчетвером – он, я и наши судьбы. Днем мы оставались с Олдвин один на один, и я становилась счастливой от каждого ее взгляда. Но хватало вернуться домой сожителю, и моя судьба посвящала себя только ему. Ходила вокруг него кругами, обнимала, гладила, целовала, но он не видел ее. Она ложилась с ним спать и с утра провожала на работу. Мой друг принадлежал не только мне. Одним из вечеров, Олдвин снова ушла спать к нему. Я долго не могла уснуть. Ревность сжигала и казалось, что я чувствую ее огонь на своей коже. Что-то было не так. Сердце билось, как сумасшедший метроном. Схватила ножницы с журнального столика и забежала к нему в комнату. Моя Олдвин пропала. Ее не было нигде, а ее убийца спокойно спал. Ярость и боль обняли меня, перед глазами появилась туманная пелена. Верни мне ее! Верни мою любимую Олдвин! Ты умрешь за то, что забрал ее, забрал моего друга. Кровь сочилась по рукам и лицу, а обидчик бездыханно лежал со вспоротым брюхом, выставляя напоказ все свои органы. Любимая Олдвин, я отомстила за тебя. Помни меня, мой особенный, единственный друг… Без души Убийца всегда приходит на похороны своей жертвы. И сам становиться жертвой, моей жертвой… Около гроба школьника стояли только самые близкие, остальные чуть дальше, и верно, зрелище не из приятных. Изуродованное лицо старшеклассника было мраморным, холодным. Мать с дикими криками кидалась в гроб, пытаясь достать его от туда, умоляла сына открыть глаза, умоляла ожить. Бесполезно. Какая же ты тварь, если тебе нравиться смотреть на это. Но я найду и остановлю тебя. Ведь убийца всегда приходит на похороны своей жертвы. Когда хоронят детей, плачет даже природа. Особенно больно ветру. Он кричит, поднимая в воздух листья, отправляя душу убитого мальчика на небеса. Ветер – проводник на тот свет. И я – проводник. Вот только работа моя грязная - я провожаю души в ад. Скольжу сквозь мрачную толпу, ищу его. В руках персональное оружие – фотоаппарат. Старый добрый «Зенит - Е». Вспышка, и душа человека навсегда останется запечатанной в фото. Главное не задеть никого лишнего, ведь я не убийца, я всего лишь проводник, рука справедливости. Убийца хитрый, изощренный маньяк, сумасшедший и это должно быть видно в его глазах, бегающих как маленькие огоньки от удовольствия и страха. Он точно мужчина, видно по грубому подчерку. Нож ходил по лицу мальчишки неравномерно, залезал глубоко и нагло, не боясь крови и криков, диких криков ребенка. Кто же ты, убийца? Чуть дальше, чем остальные, стоит высокий мужчина, в растянутом джемпере. Его руки истерично дрожат, а глаза смотрят вглубь гроба, прямо в лицо убитого, в лицо своей жертве. Когда кто-то поднимает глаза и замечает это, он тут же сводит взор к свечам, готовым затухнуть от этого взгляда. На лицо явный маньяк. Трудное детство, измывались одноклассники, друзья, потом коллеги, бросила жена, отвернулись родные и теперь ты срываешь злость на невинных детях. Твоей душе место в аду, дружек. Твой час настал. Я встаю у него за спиной, не слишком близко, но и не слишком далеко. Убийца всегда приходит на похороны своей жертвы, и этот раз станет для тебя последним. Оглядываешься, чувствуешь меня. Уходишь, будто и не было здесь. Теперь ты один, рядом нет никого кто смог бы мне помешать. Клочок света вылетает из моего фотоаппарата и летит к тебе на встречу. Теперь беги домой и жди своей участи, уже вечером ты будишь в аду, дай только время проявить мои фото. Утренняя газета всегда подкидывает мне новой работы. Убит владелиц крупного банка, похороны сегодня. На кладбище ветра совсем нет, значит, человек был не самым добрым, но убийца все равно будет наказан. Кожа мертвеца зеленая, будто покрыта тонким слоем водорослей. Явное отравление. Народу пришло мало, не очень его любили. Но убийца здесь, я чувствую его. Вокруг гроба стоит семья – жена и взрослые дети, никто не плачет. У каждого из присутствующих есть мотив, наследство, зависть, месть. Я похожу ближе и чувствую приятный аромат, кружащий мне голову. Женские духи, сладкие, но с оттенком кислицы, не могу разобрать цветочный или фруктовый этот загадочный аромат. Оборачиваюсь. Невысокая, стройная девушка, в черном узком платье, обтекающее ее прекрасные формы, длинная шея обмотана красным платком, темные короткие волосы с осветленными прядями, алые губы, зеленые глаза. Настолько красивой может быть только любовница большого человека. Она никого не знает здесь и поэтому стоит в стороне. Улыбается, хитро, но красиво. В руках завещание. Сомнений нет, убийца она. Даже жалко забирать душу столь красивого создания, но это моя работа. Вспышка и … прощай красотка. Следующим в моем списке был убийца владельца сети местных ресторанов. Ситуация та же - отравление. Снова мало народу, снова не плачет ветер, вообще никто не плачет. Большой толстый сынишка даже рад немного. Мерзкое зрелище. И тут появляется она, приковывая к себе все взгляды, вминая меня в рыхлую землю. Как?! Ведь я забрал твою душу вчера. Она проходит мимо, с подозрением косясь в мою сторону. За ней тянется ее запах, вперед идет хитрая улыбка. Меня пробирает озноб. Мой первый промах, простят ли мне его там, наверху. В этот раз я не спешу, жду окончания похорон. И она ждет. Изредка поглядывает в мою сторону, ей страшно и мне надо этим воспользоваться. Фотографирую ее еще несколько раз. - Следователь, здравствуйте. – Она заходит за мою спину. – Меня зовут Кенди. - Очень приятно. - Наслаждаюсь ее певучим голосом. - Вы думаете, что я причастна в обеих смертях? Если да, то вы не правы. Заходите завтра в мой ресторан. – Протягивает мне визитку умершего. – Я вам все объясню. Я повесил ее фото перед своим рабочим столом. Все четыре фотографии вышли изумительно, но оставались обычными фото. Когда внутри душа, человек, изображенный на ней, мечется, бесится, кричит, а она просто стояла и хитро улыбалась, разрыхляя высокими каблуками кладбищенскую землю. Вечером я пришел в указанный ресторан. Приятная обстановка, вкусные запахи, приветственные лица и она в красном платье в самом углу ресторана попивает дорогое шампанское. - Здравствуйте, Кенди. – Я подсел к ней. - Кофе или что-нибудь покрепче? – по спине побежала дрожь, вспоминая зеленую кожу мертвецов. - Я, пожалуй, откажусь. Вы что-то хотели мне объяснить? - Ах, да. – Она мило улыбнулась. Наклонилась ко мне близко-близко и поцеловала. Ее губы были настолько сладкими, что я не смог сопротивляться. И вот кончается поцелуй, ее губы отдаляются, я чувствую сладкий дурманящий запах. Кружиться голова и бессознательное тело падает под стол. Проснулся в своей постели. Стоял противный запах плесени. Я оглядываюсь, вся квартира покрыта тонким слоем водорослей. Меня тошнит, но я держусь. Пробираюсь к столу, ее фотографии единственное что не заросло зеленой слизью. Срываю их со стены, бегу к ней, в тот ресторанчик. Было раннее утро, улицы пусты и низкий туман окутывает деревья. Она открывает двери рампы, подхожу со спины, вцепляюсь в горло, но оно расплывается вместе с туманом. - Решил убить меня еще раз? – Она смеется, смотря прямо в глаза. – Попробуй. – Говорит ее голос где-то выше. - Еще раз? – Толкает меня, и я падаю в лужу крови. А рядом со мной лежит изуродованный старшеклассник. Она наклоняется и забирает фотографии из моего кармана. - Смешной, как можно забрать душу, когда ее нет. – Покойник протягивает мне руку с карточкой. На ней его убийца в растянутом джемпере, а за его спиной милая мордашка Кенди. Убийца мечется из угла в угол, кричит, рвет волосы, плачет. Девушка сидит, прижав колени к груди. - Я не знал. – Шепчу, пятясь назад. - Верни ее! – Кричит Кенди. – Верни, ублюдок! Я не виновата и поэтому жива. Жива, но без души. Кидается на меня с кулаками. Интересно, мой убийца придет на похороны…