Я становлюсь страшнее Квазимоды. Года, года… Что натворили вы? Из чудного лица слепили морду, и лысый череп вместо головы. Морщины на стихи не вдохновляют. Подагру неохота воспевать. Тепла теперь лишь косточки желают, и я ложусь в прогретую кровать. В конечностях обвисших нету силы. В извилинах путёвых мыслей нет. И я на мир гляжу теперь уныло, как отстрелявший старый пистолет. Порой хотелось бы курок подёргать. Но проржавевший механизм плох. И я даю со стрельбищ задом дёру, и чуть дыша, заглатываю вздох.