Старшему брату --------------- И всё!… Багаж под сорок килограмм, – сюда включая даже кладь ручную, – на каждого, чтоб не казалось вам, что вы из прошлого всё взяли в жизнь иную. Таможенников липкие глаза ощупывают лица, руки – вещи. Минуты унижения как вечность. Непрошеная катится слеза. Ещё не ощущая боль потерь, уже исходит сердце аритмией. Нервозность непонятная затмила реальность, приходящую теперь. Из той страны, что родиной была и что мотала нервы и здоровье, Страна другая непонятной новью не только поманила – увела. За окнами салона облака мир превратили в ватную безбрежность. В буквальном смысле все вы свысока, но всё ж с тревогою глядите в неизвестность, которую избрали сами вы, она для вас – мулет в руках тореро, но только цвета мутной синевы, и полнится увиденным примером дядьёв и братьев, что сумели тут корнями вроде бы за что-то уцепиться. Да, если здесь крутиться и трудиться, то дети с голоду, конечно не помрут. Но где и кем? А как быть и с жильём, и с языком, и с прочими делами?… Жуют вопросы изнутри живьём. Увы, наполнены они не мелочами. Но вот окончен рейс. Бен-Гурион встречает тёплой и приветливой погодой. И вы в Израиле! Хочу, чтоб он был по-отечески добрее с каждым годом и к вам, конечно, и ко всем олим, свою судьбу связавшим со Страною. И пусть еврейский Иерусалим всем будет путеводною звездою. 23.11.1999.