В старости становимся умнее и, заглядывая в юность с высоты, кажемся смелее и честнее, видим благородные черты у себя, совсем ещё безусых, романтичных, с факелом в груди. Память рассыпает, словно бусы, будни, что остались позади. Если взглядом поострей воткнуться в отражённые стекляшками холсты, видишь в мясорубке эволюций перетёрты юности черты. И из порошка в печах эпохи выплавлен такой конгломерат, что сейчас лишь охи, ахи, вздохи вызывает всё в себе подряд.