LXXXI Страстотерпцам, Господь, мишурой воздают, На распятьях оне извилися от ложи, И не верили мы, что святых предают, А и тлумно теперь со юродами схожи. Наша вера одно маков алых красней И рамена в крови украшает цветами, Смерть объявится зря, как хоругви у ней Золоченой трухой будут цвесть над крестами. И любили, Господь, мы еще васильки, Ныне агнцам почто во лазури бездольно, В золотые Твои не собрати венки Алых маков-цветков -- а и мертвым не больно. LXXXII И не видно светил золотых, Источились огни и реченья, Всуе трауром красят святых, Мы и сами лишенны свеченья. Как теперь нас, Господь, и спасти, Не вознесть от крестов и распятий, Так и будемся рдяно тлести, Птах неволить кровавостью платий. Станут черные ль звезды ясны, Узрят ангелы – благости деем, Преувиждят, сколь мы взнесены, Сколь во трауре огненно рдеем. LXXXIII Почто над мертвыми смеются, Дразнят их красными цветами, Сих слезы жалкие виются, Цвиковье тлеет со перстами. Речем ли: «Господи, мы сиры, Давно моления забыли, Прешли за ангельские клиры И цветность кровию избыли». Ах, это демоны лукавят И насылают сны пустые, А тризну в царствиях отправят, Все узрят – были мы святые. LXXXIV Мы протянем, протянем цветки, Хоть кровавые эти ружницы Иисусу, были высоки На крестах и за то стались ницы. А нельзя нас теперь и подъять, Всуе ангелы будут стараться, А начинем чрез смерть вопиять, Станут званские к нам собираться. Улыбнется Христосе в ответ И перстами букетики тронет, И прельется багрянцевый свет Со распятий, и в гробах утонет. LXXXV Благовествует нам животворный апрель, Мы и рады тому, хоть никчемно собиты, Ныне всяка, Господь, полунощная трель Пречернее гвоздя и альфийской орбиты. Богородице-свет паки в красных цветках, А ироды пьяны ото крови Христовой, И глумятся оне, и несут во руках Кружевные венки из махры лепестовой. Это утро иль день, иль всенощно звонят Колокольни Твое над сынком безответным, Только всуе, Господь, нищеимных сквернят -- Наш усеян исход серебром вешнецветным. LXXXVI Слову Божию время гореть, А и мы воспылаем в чертогах, Не могли о четверг умереть, Днесь хотя устоим на порогах. От знаменья ль цвели васильки, С всеобрядным огнем истлевали, Чтоб лазурные эти цветки Разве мертвые персты срывали. Молвит Господи: быти сему, Станет абрис Христа фиолетов, И тогда мы протянем Ему Синий пламень соцветших букетов. LXXXVII И жалких красок не осталось, А мы алкали цвесть во Слове, Но злато кровию сплеталось И меркли жизни о полове. Дадут нам свечки и трилистий Цветочным огнем изукрасят – Зиждите славу евхористий, Елико свечи не угасят. Их вознесем и онемеем, Как не дали речи: горите, Еще хоть кровью и сумеем Христа преявить в лазурите. LXXXVIII Золотые ль огни удержать, Растекутся они по юдоли, Яко некуда ныне бежать, К Иисусу взалкаем – глаголи. И возденет Он длани в крови, Нам и жалуя венчик точащий, Как искали присвечной любви, Положен чадам Господь кричащий. Содрогнется тогда Вифлеем, Выткут девы одежды льняные, С веек мы огони излием – Хоть огарки затлить ледяные. LXXXIX Василечки, Господь, как сберем в туески, И явимся к Тебе и предъявим уголи, Благодатный огонь выпек эти цветки, Их и тени черней литанической смоли. Скоморошничать нам доводилось в миру, Веселились тогда рыбари от залова, А неможно сорвать серебро-мишуру, Все опутаны ей и не молвим ни слова. Но высоко Твое колокольцы звонят И венчают, Господь, чад на царствия нищи, И царями себя чернокнижники мнят – Нашей кровию их золоты голенищи. LXXXX Нам ли зависть пустую будить, Лити крови на ветхие троны, Будем головы ими студить, Паче золота эти короны. Их сонимем и мрак разлием, Примеряйте убойные терни, Хоть Звезда осветит Вифлеем, Не прелиться юдолевой черни. Пусть алкают венечной терни, Обрядятся во тяжесть златую – Сами узрят, как льются огни От перстов, как и рдеют впустую.