Говорим, говорим, не умея услышать ни себя, ни, подавно, соседа, партнёра. Не желаем увидеть в себе резонёра. Пустяки вот такие нас и не колышут. Но своим интеллектом при этом кичимся, интеллигентность свою обожаем и, естественно вроде бы, что возмутимся, если скажут, что, походя, мы обижаем невниманьем своим, а то хамским презреньем окружающих нас, но скромнее, чем мы. представляем, как будто, одно поколенье, идеалам лишь только различным верны.