Не за горами Праздник Победы и на ум мне пришла такая история. Ничего героического, обычная бытовая зарисовка, если бы не ее Герой. Ему сейчас далеко за восемьдесят и мне хочется верить, что он жив и наконец-то Родина воздала ему должное. Я появился на свет в октябре 1944 года, а несколькими месяцами раньше, летом, в ходе операции "Багратион", произошел бой. В этом бою принимала участие тридцатьчетверка Стефанова Алексея Николаевича. На плечах у танкиста была звездочка младшего лейтенанта, на груди одинокий гвардейский знак, лет ему еще не исполнилось восемнадцать и был это для него третий бой. Этот бой для молодого командира был последний, отвоевался танкист. Нет-нет, он остался жив, только, левую ногу он потерял по самое дальше некуда. Осталась культя одиннадцать сантиметров, для протезирования случай весьма не легкий. И вот с этим человеком, в 1957 году, свела меня судьба при переезде на новую квартиру на Ленинский проспект. Выяснилось к тому же, что и прежнее наше жилье было рядом, в районе мясокомбината Микояна. Словом, непосредственные земляки, а это сближает. Конечно, разница в возрасте была значительна, но мы, росшие в не легкие послевоенные годы, взрослели быстрее последующих холимых и лелеемых детей, да и землячество что-то значило. Словом, я-то считал его своим старшим другом, ну, а как он меня воспринимал затрудняюсь ответить, общались практически на равных. Алексей был женат, была у него дочка, сам он работал, выпивал, конечно, но, алкашом не был. Словом, был нормальный мужик, на коих стояла, стоит и стоять будет русская земля. О его жизненных мытарствах я говорить не стану, хоть и много чего и сам видел и по рассказам знаю. А что тут говорить? Таких как Алексей были миллионы, а его жизнь сложилась не самым худшим образом, многие просто не пережили тех тяжестей. Сейчас по этому поводу можно сколько угодно иронизировать, злобствовать или горевать, но для облегчения жизни выдала Родина моему другу транспортное средство – мотоколяску. О-о-о, этот агрегат – предмет для отдельного разговора, где будет умеренная радость и много-много слез, но я сейчас не об этом. Был прекрасный, теплый день, 9 мая 1958 года. Прошел год, как мы с Алексеем переехали на Ленинский проспект. Новые современные квартиры, это хорошо, новые друзья, это замечательно, но еще крепко тянуло на родные пепелища, да и масса друзей там осталась. Вот и сговорились мы с Алексеем навестить "родину" и старых друзей. Конечно, он мог и один поехать, транспорт-то его, но… Во первых, это не по товарищески, а во вторых, Алексей имел во мне скрытый интерес, о котором я знал и нисколько не возражал против этого. Наш визит на старые квартиры я описывать не буду, "повестку дня" предположить не трудно. Встречи, воспоминания, застолье, в итоге Алексей "набрался", а домой-то ехать надо, вот я и был резервным водителем (трезвым). Однако поехали домой, Алексей сам поехал. Я сижу пассажиром, порулить не удалось. Подъезжаем по Якиманке к Калужской площади, над площадью светофор, для нас горит красный свет. Машин буквально единицы, год-то 58-й, это сейчас в потоке потеряться можно, а тогда как на ладони. Что-то там у Алексея не заладилось, техника заглохла, а он никак завести не может. На беду и ОРУДовец близенько стоял, вот он нами и заинтересовался, а может просто скучно ему стало. Да и как было не заинтересоваться? Стоит на площади "инвалидка" и уехать не старается, не порядок. Подошел милиционер к нам, вижу, капитан в зрелых годах и много на груди у него орденских планок, видно боевой вояка. Что-то объяснять ему не пришлось, он сам все прекрасно увидел и понял. Праздник же, День Победы, а за рулем молодой мужик без ноги, костыли торчат. Меня видно за сына принял, а может за брата, да и в этом ли дело. Расспрашивать ни о чем не стал, помог пересадить Алексея на пассажирское место и только напутствовал, чтобы я ехал поаккуратнее, даже документами не поинтересовался. Страшно сказать, сколько с тех пор времени прошло, а память хранит эту сцену, отчетливо хранит. Сколько раз за эти годы я задавался вопросом – А о чем думал тот капитан, пересаживая Алексея на место пассажира? Может он в этот миг вспоминал какой-то свой бой, из которого тоже мог без ног выползти? Другие это были люди, ДРУГИЕ. Не велико счастье жить в трудные годы, но, несомненно, счастье встречаться, знать, общаться с такими людьми. Теперь таких не делают.