На белом снегу не оставлю следов: зимою российских здесь нет холодов, нет снега, морозов и хруста ветвей. Зато необычно здесь много дождей. То всё проливные, то лишь по утрам, то злые ночные, добавкой к ветрам. И бьют черепицу, и спать не дают. А если не спится, какой же уют? Лежишь в полудрёме, и мысли, как дождь, тамтамом по сердцу. Итожь, не итожь – всё минусов больше, во всём дефицит. Должно, потому-то родное свербит. И, кроме того, по нездешним снегам, а может, скорей по ушедшим годам, тоска, ностальгия, иль как там назвать, ложится со мной постоянно в кровать. И только лишь в дрёме прикрою глаза, свои начинает причуды вязать. В них детские годы и шахтный фонтом сплелись, не развяжешь, в сюжете одном. Туда же умелой рукой вплетены и радость любви и осколки войны, потеря родных и рожденье детей, и в очередях озлобленье людей, и старцев в правительстве дикий маразм, и злых анекдотов жестокий сарказм, и искренний хохот, и детская прыть куда-то уехать, куда-то уплыть. Но всё ж за всем этим – следы на снегу. И долго, я долго заснуть не могу.