Ты, фантазируя, не ври хотя б себе, когда бузу ты льёшь кому попало о том, что никогда и не бывало в твоей еврейской исключительной судьбе. Ну, было: кресло, кой-какой почёт и секретарша к должности в придачу, с которой, если даже припечёт, не мог уехать за город на дачу. Жены боялся, собственных коллег, но больше всех – потери партбилета. И так дожил до пенсионных лет в объятиях родного кабинета. Случалось – в рестораны ты ходил, раскрепоститься – так могло казаться. Но только лишь в компании мудил, к которым надо было подлизаться, лишь потому, что в деле ты – профан: сейчас реальность показала это, – и надо было сохранить свой сан, хоть частью интерьера кабинета. Прости, что я в словах своих жесток: меня твоё бахвальство понуждает. Боюсь, однако, не возьмёшь ты в толк. Не знаю почему, но так бывает.