По Рязанке есть Ильинка, там я жил на даче лето, в памяти всплыла картинка, в светлом детстве было это. Там родители снимали пару комнат и террасу, чтобы дети поднабрали кислородного запасу. Дети - это мои сестры, ну и я, как самый малый, памятки ребенка остры, это я теперь усталый. Перешел в четвертый Саша, Катя перешла в десятый, старшая, Татьяна наша, мучает диплом проклятый. Сестрам лето передышка, сил скопить к концу ученья, только маленький мальчишка черпал меру наслажденья. Все при деле, при заботе, мама много суетится, я один в своей вольготе летом жажду насладиться. Тут клубника и малина, и жасмин свисает к дому, у хозяйки чудо псина просто сказка городскому. А еще, там пруд чудесный, пляж-песочек – загляденье, как завидовал я местным за такое им везенье. Правда, в выходной купаться пацанва не торопилась, в желтой мути бултыхаться, лишь "воскресные" годились. Москвичам бы на природу, скинуть города печали, так в любую непогоду дачники гостей встречали. По террасам и беседкам звон посуды, пенье песен, гостю, прибывшему к предкам, мир прекрасен и чудесен. А поутру, в воскресенье, прихватив в авоське пиво, гость для ловли наслажденья на берег трусит ретиво. Окунувшись, освежившись, поместив в песочек тело, Жигулевским насладившись, отдыхает гость умело. Есть приезжие другие, отвалившись от застолья, рухнув в гамаки тугие "отдыхают" на приволье. Так за лето к нам на дачу вся родня перебывала, даже та, кого годами к нам в Москве не задувало. Наконец, приходит вечер, гости к станции плетутся, маме отдых обеспечен от плиты хоть разогнуться. Так среди набегов этих лето под гору катилось, детям все же отдыхалось, предкам в пытку превратилось. Ну да как бы ни было бы, память светлая осталась, дети, как всегда в фаворе, предкам, как всегда досталось. По Рязанке есть Ильинка, там я жил на даче лето, в памяти всплыла картинка, в светлом детстве было это.