Мне раньше совсем не снились ни Африка, ни жирафы и разные там не наши, а значит – чужие прекрасности. Чаще во сне я видел буковки и параграфы Из толстого сборника правил техники безопасности. Знал ч т о не надо трогать, к у д а и влезать не надо, к а к и е защитные средства, г д е и к о г д а применять, что недопустима с током любая небрежность рядом: будет уж слишком поздно потом на себя пенять. Учил это, как харедимы учат с рожденья Тору. И сам этим жёстким законам серьёзно учил других. И не было удивленья, когда весь народ наш вторил, эти законы твёрдо выучив, словно стих. Будучи гражданином Союза республик братских, считал я, что мы – единый дружный советский народ. Проснувшись однажды увидел, что не было более блядских правил игры в государстве, вывернутых наоборот. Кто-то их сверху нарушил, и сразу аж всё затрещало, и сразу все поумнели, и всем захотелось свобод, и все «самостийными» стали и эСэСэСэРа не стало, и все позабыли про братство, исчез и советский народ. И всем захотелось Америки, Австралии или Африки, или хотя бы Израиля кусочек, на крайний случай. И я, партбилет оставив в парткоме на швейной фабрике, решил, что не стоит в развалинах бедную старость мучить. И полетели к чёрту параграфы все и правила техники безопасности и разных прочих инструкций. И всё, что когда-то было, возможно, и очень правильно, подверглось уничтожению посредством самообструкций. И стали ночами сниться и Африка, и жирафы, Австралия и Израиль, киви и мандарины, И перестали сниться правила и параграфы техники безопасности и догмы идейной трясины.