Мы входим в мир беспомощно нагие и кровью материнскою окрашены, и с криком, чувствуя, что ждёт нас гибель, и путь, намеченный к ней, очень страшен нам. Потом в парадоксальности сюжетов и в несуразности всех жизненных коллизий мы твёрдо убеждаемся, что это к нам с каждою секундою всё ближе. Но, шкурой осознав диалектичность, ко многому уже мы равнодушны. Нам даже смерть становится привычной, а сами до занудливости скучны. И не кричим, хотя бывает повод, без страха за себя спокойно дышим. И лишь за внуков сковывает холод, когда опять мы про теракт услышим.