да и какая, в сущности, разница, думал он, да, как же это хорошо, войти с жары в искусственную прохладу супермаркета, кожа высыхает и начинает чувствовать воздух, словно прозрачную перспективу, это как прозреть. ячейка 115, вот она. ключ. вот ключ. он аккуратно достал пакет, в котором был ТТ с полной обоймой и уже навинченным глушителем. позади него был охранник - судя по ногам и шее, борец. даг или, может, чечен. окинул его коротким, бессмысленным взглядом и с удовольствием окунулся снова в свою мобилу. хомо смартфонус. вконтакте или одноклассники. половина пользователей в соцсетях - охранники, которым нех_я делать. клиента заказала жена, она же послала супруга за мандаринами, потому что только там отсутствовали камеры, и ночью можно было тихо все сделать, так, чтобы осталось время уйти. магазин пустовал. где-то вдалеке с тележкой, полной до краев, перемещалась тетка; он сразу пошел в овощной и увидел мужика - лысый и толстый (когда-то, наверное, был тяжеловесом, но потом распух), тот с видом мыслителя застыл перед коробками с мандаринами. наверное, бизнес сучка прибрала к рукам, ну или помоложе себе нашла. в отделе витал запах Нового Года. ладно, поехали. он приблизился к человеку, как раз когда тот наклонился, набирая в сетку мандаринов, быстро оглянулся, приставил ствол к жирному затылку и нажал курок. человек дернулся и уткнулся лицом в мандарины. неловко подвернутые ноги пробила мелкая дрожь. них_я, живучий черт. он еще раз выстрелил. мужик затих и как-то сразу расслабился и растекся. он закинул ствол за ящики с фруктами, опять оглянулся (никого), а тело (бля, ну и лось, килограмм 120 будет, точнее, было) впихнул в узкий проход между секциями. потом он не спеша догулял до гриля, взял курицу и направился к кассе. одним мусором меньше, этому полковнику уже никто не напишет. точечная борьба с коррупцией, вот как это называется. обычно он ничего не чувствовал к клиенту, просто ставил точку в затянувшейся, полной ошибок игре. но в случае с мусором была капля восторга, утолявшего тлеющую под кожей ненависть. кое-какие шрамы на нем были родом с допросов, когда его по гражданской наивности п_здили и пытали, чтобы избавиться от заеб_вших их висяков. бедолаги, они просто не знали, кто он такой и откуда. внешне-то он ничуть не производил впечатления специалиста по щекотливым вопросам. да нет, какая там ненависть. отвращение и тошнота, словно от встречи с чудовищным насекомым. он на минуту замер перед стойкой с винами. как она тогда ночью, когда они босиком бродили по теплому рубероиду под половиной луны, вдруг сказала, что Москва на уровне крыш пахнет, как пробка от Cabernet Sauvignon. она часто говорила о таких странных вещах, в которых был полумрак, воздух, внутреннее пространство. о древнем теле, общим на всех, которое мы не чувствуем, потому что оно не думает и не принимает участия во внутреннем разговоре. о наполнении времени: время никуда не идет, оно неподвижно и состоит из бесконечности комнат; каждый день для нас - это новая комната, дверь и ослепление светом, и глаза привыкают к свету не сразу и различают предмет за предметом в комнате, и нам кажется, что комната - это вся Вселенная, и за ее пределами ничего нет. еще она рассказывала, что есть расстройства психики, при которых двери не распахиваются, но открываются очень медленно и со скрипом. люди с такими расстройствами могут увидеть пулю в облачке пороха, вылетающую из ствола. и что, спрашивал он, их невозможно убить? нет, замедление касается только восприятия, а на уровне моторных реакций они такие же как мы. у нее были очень странные глаза в этот момент, она словно догадывалась о его работе. все это не имеет значения, конечно. интересно, что она думает об их будущем, вот что важно. о тех комнатах, которые впереди. вместе или каждый сам по себе. он двигался к кассе с курицей под In da club 50 cent`a в плеере и приходил к выводу, что, скорее всего, никто ничего не решает, и никакой разницы нет вообще. им просто повезло оказаться рядом на небольшой планетке. нет, карты нет, да, пакет нужен. спасибо. и вам всего хорошего. когда он вышел на улицу, ночная жара была словно нарисована черной тушью на темно-синей бумаге. он кинул пакет с курицей в урну, быстро спустился к стоянке, прыгнул на Kawasaki, и только его и видели. ладно, поехали. он приблизился к человеку, как раз когда тот наклонился, набирая в сетку мандаринов, быстро оглянулся, приставил ствол к жирному затылку и нажал курок. пистолет чавкнул и даже не дернулся. осечка? он начал спускать курок с лихорадочной поспешностью, но ТТ умер, - зато человек, живой и удивленный, сначала обернулся и уставился на мерцающее у его головы дуло, а затем начал выпрямляться, рассыпая мандарины и покрываясь капельками пота, в каждой из которых заблестело отражение потолочных ламп. он отступил на пару шагов и проверил обойму. полная. ага, интересно. человек возвышался перед ним, как двухметровый памятник разочарованию, даже лицо его выражало, пополам с недоумением, какое-то ироническое снисхождение. - что, не получается? это бывает. он кивнул. достал платок, вытер оружие, положил его на пол и ногой катнул вбок, под палеты с нераспечатанными коробками. посмотрел на человека. - слышь, пацан. - мусор, не торопясь, достал ПМ. - ты иди. только это, ты мне скажи, кто. все это напоминало сон, который он успел позабыть, а теперь вспоминал. где-то на самом дне того сна она сказала ему, что мы - путешественники во времени, пока не кончатся деньги. а потом становимся нелегалами, чтобы пересечь окончательную границу. в утлой лодчонке, налегая на весла. вдвоем с собственной смертью, которая смотрит на нас, и по сравнению с ее взглядом все оказывается не таким уж важным. не настолько нашим, чтобы бояться или жалеть о чем-то. - а вам не все ли равно? какая, нах_й, разница, если так-то... - слышишь, ты, я не шучу. сейчас положу тебя здесь. вот тут ты прав, разница небольшая. - ага. ну, вы же понимаете, наверное, что заказ оформляется через третьих лиц. - каких третьих, бля?! ты чо, я банкир, что ли?! не п_зди, короче. давай, у тебя три секунды. но никаких секунд у него уже не было. он вскинул руку, одновременно отклонившись с линии огня. грохнул выстрел, и полковник с погрузившейся в шею по рукоятку Гюрзой эпически обвалился на пол. так, быстро, нож. еще разок в сердце. все, спи спокойно, товарищ, гадай себе дальше, где накосячил. теперь охранник. тридцать секунд досюда от входа, кратчайшим путем через молочный и бакалею. подсобка? ну да, вот она. никого. сука, везет походу. нет, не вниз, тут должен быть еще коридор или зал. дверь. ага. перед ним было последнее помещение. глубокое сумеречное пространство, метров тридцать на тридцать. в дальнем конце был пандус и распахнутые ворота на улицу. и несколько грузчиков (двое или трое, нет, двое), и еще женщина с бумагами. приемка товара. на улице еще водитель, наверное. охранника во дворе может и не быть. он опустил лицо, ссутулился и медленно, прихрамывая, побрел в направлении пандуса. взгляд одного из грузчиков упал на него и - не на что смотреть, ничего интересного, какой-то второстепенный человек - соскользнул. женщина стояла спиной, смотрела в свои бумаги: - короче, это и вон то - туда. и еще мясо - возврат. грузите все нах_й. ящик с мясом стоял внизу, у подножия пандуса. приковыляв, он резко подхватил его, выпрямился и бодро понес наверх, к воротам. проходя, несильно толкнул женщину в спину. она молча отступила, обернулась на него и открыла рот, но не нашла, что сказать. в проеме ворот стояли спиной к нему двое грузчиков-узбеков. - мясо, - сказал он. - держи. они автоматически приняли у него из рук ящик, и он выскользнул на улицу. обогнул газель (водитель за рулем, смотрит вниз, лицо освещено могильным мерцанием сотового). перебежал дворик, в который, как в чернильницу, ночная жара налила густую черную тушь. миновал открытые ворота в ограде и трусцой побежал вокруг магазина к своему мотоциклу.