Я обхожу ватагу пацанов. В груди боязнь похожа на оскому: любую пакость жду я от юнцов. А раньше здесь всё было по-другому. Мне неохота старчески брюзжать, но это правда – мир наш скособочен. Не то, что хулиганства избежать стараешься, но большим озабочен. Боишься сесть в автобус. И везде тебя сопровождает беспокойство. Ведь быть предрасположенным к беде в нас жизнью всей заложенное свойство. Сегодня обострил его террор. Он, как безумство, ныне повсеместен. Поэтому не ставлю я в укор себе, что страх мой неуместен, что с осторожностью минёра обхожу нескромную, орущую ватагу. И саркастически в себе я бережу ещё не полностью пропавшую отвагу.