Всё выплакав, старушка захандрила, Зажгла лампадку, вещи собрала И в чистом вся легла, перекрестилась, И взгляд на образа перевела… Ей виделся в иконах берег детства… Отрочество… Пшеничная коса… Замужество… Война… Сапог немецкий… И ранние снежинки в волосах… Она вдовою стала в сорок третьем, Когда ее Григорий в землю лёг… И закружило бабу лихолетье… Как выжила? Один лишь знает Бог… Пахала за троих, растила сына, Сносила всё - разруху, холода, Но к осени добавились седИны… Опять к ней в дом нагрянула беда. Сынка ее, кудрявого Николку, Когда тот в лес по ягоды ходил Прошили смертоносные иголки - На мину Николашка наступил… Мальца одни лишь бабы хоронили, Да черт безрукий, старый дед Егор. Засыпали и стоя пригубили… Да молча всё… Какой тут разговор… -Поплачь, поплачь,- старухи все шептали, -И боль свою из сердца отпусти… А в небе птицы черные кричали И заглушали стон в ее груди… Притихла боль… А следом скорбь, унылость… Всем миром стали как-то выживать… По плану, по несчастью ль, но случилось - Парторга стали в клубе выбирать. А сесть то негде… Голосуют стоя… Кому доверить вожжи и права?.. А кандидатов было целых двое - Безрукий дед да сирая вдова. И выбрали, конечно, Катерину… С тех пор в колхозе стало веселей - Разбили сад, построили плотину, А рук-то не хватает, хоть убей. Но находили бабы в себе силы, В две смены выходили на поля. Косили сено… Подставляли спины… И сами же стояли у руля… Но, все-таки и это пережили… Разросся!.. Стал зажиточным колхоз! Зерна полны амбары молотили! А столько посадили алых роз! Какая мощь! Не сила, а силище Скрывалась в их натруженных руках! Они смогли на старом пепелище Поднять контору, школу и сельмаг. Потом, когда мужчины подтянулись, Все по-другому, несколько, пошло - Меха гармошек с шумом растянулись, Пришли опять гулянья на село. А где гулянья, там, конечно, песни - Ликует, веселится весь народ! Как хорошо встречать рассветы вместе И вглядываться в чистый небосвод… …Прошли года… Как много изменилось… К хорошему все стали привыкать. Да, вот беда пришла, и все разбилось, И начал кто-то сверху понукать. «Ушли», конечно, бабу Катерину, Свезли коров на мясокомбинат, И, будто нож вонзили подло в спину - Закрыли клуб, а следом детский сад. Угасли паруса над «Бригантиной», Погасла путеводная звезда... Куда грести? Не знает Украина… На все четыре стороны беда… С протянутой рукой пошли по миру… Рассыпались зерном по городам… Тут не до жиру, скажем, быть бы живу… Кто духом слаб, тот начал пить «Агдам»… Гниют на корне арбузы и дыни… Разросся клуб бесплодных овощей… Кто жил при немцах, тот живет и ныне - Неистребимо полчище клещей… Не сваришь борщ украинский без мяса… Из топорища кашу не сварить… И пустословьем не накормишь массы, А, так хотелось по-другому жить… Поникла,.. почернела Катерина… Сожгла себя, сердешная, дотла… А горе, ох, как давит ей на спину, Да не с кем поделиться у стола… И сердце до предела износила… Не вылечишь и ниткой не зашьешь… Но душу то!.. Но душу... сохранила!.. Другой такой в округе не найдешь!.. Всё выплакав, старушка захандрила... Зажгла лампадку... Вещи собрала... И в чистом вся легла... Перекрестилась... И к ночи душу Богу... отдала...