В твоих стихах последних лет за дымовой завесой слов ни чувств, ни мыслей, право, нет, и затхлым отдаёт любовь. О ней ты много говоришь по-стариковски импотентно. Неужто этого не зришь?» Так говорит мне перманентно соавтор мой и оппонент, и критик мой бескомпромиссный, во мне живущий много лет и втайне мною ненавистный за то, что постоянно злит, что он, как жердь, прямолинеен, что никогда во мне не спит. Но мною он таким взлелеян! И может всякое сказать довольно крепкими словами. А я, хоть буду возражать, он всё же прав всегда меж нами. Но я не чту приоритета, ничью я власть не принимаю, и даже правильность совета я изначально отвергаю. И даже пусть в моих глазах мой оппонент премного значит, я поступаю только так, как я решил, а не иначе. И буду поступать так впредь: по существу, я – тоже жердь.