Р. Д. Я с восхищением читаю пометки ваши, замечанья, ведь в них, во всех, я отмечаю душевность чуткого вниманья, интеллигентность, беспристрастность при колоссальном интеллекте, читательскую принципиальность, коль есть намёк на пошлость в тексте. А у меня её хватает, и говорю я без бравады. Причина? – Стих не убегает от той, что вижу в жизни, правды. В нём отраженье окруженья, и бытия его, и речи. Поэтому в стихотвореньях не вижу я противоречий. Как и в себе самом, конечно. Хотя, увы, неоднозначен: то вою от тоски сердечной, то дрянным шутовством охвачен – куражусь над самим собою, над окружением, тем паче. И то, что все зовут судьбою, моей персоне мало значит. Но отражаю, как умею, всё, что проходит через сердце. Стараюсь, даже пламенею, а стих, как жизнь, сплошная серость. И пошлость в нём, там есть и пьянки, и аллилуйя коммунизму, и предсказание цыганки, и дань еврея сионизму, и что не стался я поэтом я с детства знал, что нету дара). Но начал я ведь не об этом, а о другом, что благодарен за доброту пометок ваших, ни капли в них нравоученья, хоть к зарифмованной мной каше я отношусь без восхищенья: мне на ходу не рвать подмёток, и я, как курица, летаю. Как стихотворные ошмётки свои писанья почитаю.