У фонаря потухшего, Но желтизною тлевшего Девчонка офицера слушала, Сердца их бились бешено. Он умолял уж два часа: «Ох, Нина милая, неужто же один, - Твердил, от боли корчася, - Вступлю на Сахалин?.. Я ж не могу иначе, Мой долг мне путь вручил…» А сам аж чуть не плача В последний миг вскочил На уходящую подножку И, помахав рукой, Вошёл в салон он понемножку, Как будто неживой И утонул в стучании Считающих колёс, Тупым скорбя молчанием, А поезд вдаль унёс. И Нина шла по улицам, готовая рыдать, Но не хотелось Тулу на Сахалин менять. А вскоре пыль слетела, Лишь подошла весна, И в ней аж всё запело – Проснулось ото сна. И о потере прошлой Она не вспоминала: Здесь замуж выйти можно – Поклонников немало. А если вспоминала, То с гордостью тот день – Красиво отказала! – Престижно было ей. Весна ж весной вращается, Как в замкнутом кольце – А молодость кончается – Тоска вновь на лице. Стоит она без грима, И нет тех ухажёров: Все проскочили мимо, Её не взяли в жёны! И вновь воспоминанья Сдавили тесно грудь, Когда в высоком звании Прошёл тот старый друг. Её он не заметил, Жену лишь нежно-нежно обнимал, Вокруг крутились дети – Он их тепло ласкал… И Нина шла по улицам, готовая рыдать, Но не хотелось Тулу на Сахалин менять. И Нина шла по улицам, не сдерживая слёз!.. Однажды в Туле вышел такой простой курьёз. 1983г.