«Я, конечно, чужим не родственник, это родичи мне чужие. Ведь любой из нас в жизни – собственник, и боимся утратить, чем жили, что воспитано в нас окружением, – а оно повсеместно разное. Если даже одарит смирением, то порой оно взрывоопасное. Мы не можем простить постороннему, – почему-то родному тем более, – что обидой нам сердце тронуло, или нам показалось болью. Поступиться боимся толикою, компромиссы отсутствуют начисто, и наполнены злобой безликою. И откуда в нас эти вот качества?»