Свечи, Шопен и Шартрез, тени и блики на стенах… То ли с тобой, то ли без шляпку с вуалью надену и опущу на глаза, чтоб не расплёскивать тайну, стану мудрей и печальней (жаль, что моложе нельзя). То ли с тобой, то ли без тень не отброшу на стену. Скажем, виновен Шартрез. Или этюды Шопена… *** Всё – как тогда: и вечер, и Шопен, этюды, вздохи, стриженый затылок, и в направлении моих колен – косые взгляды, мило-торопливы… А за вином – шутливый разговор – невинности, граничащие с порно: - Ты хочешь.., может быть.., ещё кагор?.. (Хочу ли я кагор... Вот это спорно…) Бокалы опустели. На столе фаллическими символами свечи горели - и погасли, обомлев. Я курточку накинула на плечи. Моих волос уложенную прядь любитель увертюры и пролога погладил запоздало у порога…, но так и не решился растрепать… *** Ты б не меня, а ту в лодке своей качал, ты б не со мной, а с той Волгой наполнил очи, как виноград во рту, имя б её катал, в голос её густой вплёл бы свой крик полночный. Ты бы не мне, а ей ноги губами грел, ты бы не мне, а ей страстный этюд играл и от её очей столько б наделал дел и от её лучей цвёл, как весной ирга. Что ж ты тогда не с ней, не у её колен, и почему ты здесь мучаешь ночь Шопеном? Разве её очей кончился звёздный плен, и безутешный бес ищет ему замену? Только замены нет, даже игра измен вряд ли прикроет брешь ситцем цветных заплат. Сколько протяжных лет плачет с тобой Шопен, осенью цвета беж мой увлажняя взгляд. *** Мне Шопена играл, а... - ком - в горле встал, ни глотнуть, ни плюнуть. В землю вкопан до лба, столбом стой стоймя. О тебе не сплю, но снишься-грезишься наяву, проводами гудишь и мечешь время-бисер сквозь них, плывун подо мной, надо мною кречет кроет криками пустыри, провода со столбов срывая, но, шопен-тебя-побери, ты мне снова этюд играешь…