Пишу для тебя, о тебе в этом крае, где всё запорошено рудною пылью, и с каждым из нас Смерть коварно играет, и жизнь мы не видим реальною былью. Она, как фантом, ирреальность, для многих, борьба ежедневная за выживание. Поэтому много здесь женщин нестрогих, себя отдающих лишь за пропитание. Конечно, средь них есть шахтёрские вдовы. В их судьбах поломаны радости вешки. Тяжёлые будни в их жизни не новы: ни ласки мужской, ни реальной поддержки Самой и детишкам. А жизнь дорожает. И нет в магазинах продуктов питанья. И каждая пятая снова рожает – бывает такой результат у свиданья. Но я не об этом. Тебе в своих строчках пишу, посвящая свои обращенья. И что показаться всем может порочным – о радости нашей и счастье общенья. На фоне всего, что вокруг здесь творится, мы – вызов прямой для всего окруженья: мы любим друг друга, и свет уваженья друг к другу в глазах постоянно искрится. И пусть не всегда в доме должный достаток, но всё же мы сыты и жизнью довольны. И воздух семьи нашей кажется сладок, и дом для друзей наш всегда хлебосольный. Всё это, родная, твоя лишь заслуга! Тебе отдаю в этом приоритеты. Вернее любимой не знаю я друга! В словах лести нет – констатация это. И это я тысячу раз повторяю. И буду твердить аж до самой кончины, что лучшего рая себе не желаю, чем быть мне в объятьях любимой Фаины. Иронии здесь не представлю я места. От счастья, родная, я лишь улыбаюсь, что ты и сегодня мила, как невеста, и, как жены, я тебя не стесняюсь, и, как с любовницей, встречам я радуюсь. Сколько уж лет для меня ты желанная! Манишь к себе своей внутренней радугой. Быть очарованным не перестану я! 70-е годы