Я не был в рабстве у своих желаний, но слово «надо!» очень твёрдо знал. Не ведал я иллюзий и шатаний и очень редко Бога вспоминал. Людьми, и только ими! Восторгался. И им всего себя я отдавал. Поэтому, возможно, и взобрался на многолетней жизни пьедестал. Но, чувствуя на нём себя прилично, идёт во мне какая-то борьба, ведь я смотрю довольно иронично на всё вокруг и даже на себя. А, главное, я изведён вопросом: «Неужто «надо!» всё ж важней «хочу!»? Ответ клубится дымом папиросы. На пьедестале сидя, я молчу. Что делалось и мною и другими, народом всем в небытие ушло. Была страна, осталось только имя, да и оно полынью заросло…