на основе реальных событий День был пасмурный. Тучи нависали над щетинистыми вершинами гор, словно меховые шапки. БТР летел по грунтовой дороге, оставляя за собой клубы тяжелой пыли. С правой стороны борта был обрыв. Внизу, то, гневно шипя, то, издавая могучий рев, с невиданной силой, неслась горная река... Тяжелая машина явно куда-то спешила. Солдаты на броне сонно покачивались и, молча, всматривались в тишину гор. Дорога была прямой, когда, вдалеке, показалась фигура человека, стоящая на пути. Командир группы, капитан Вольфин, насторожился. - Ершов!- выкрикнул он. - Я, командир!- ответил голос сзади. - Сними-ка ты этого призрака от греха! - Есть, командир!- ответил Ершов и, вскинув СВД, припал к прицелу. Несмотря на свой юный возраст, он был прекрасный снайпер, профессионал. Сослуживцам очень нравился его трюк, когда, стреляя в лежащую бутылку, выбивал дно через горлышко.- Командир!- не отрываясь от прицела, крикнул боец,- Там, походу, дед какой-то! - Погодь, Олежка! Держи его, но не стреляй! Разберемся! Вольфин удалил три раза по броне прикладом автомата. Броневик стал замедляться, а когда до преграды оставалось метров семьдесят, полностью остановился. - Всем полная боевая!- скомандовал командир,- Ершов держит цель, остальные с брони, занять круговую вокруг бэтэра! Большов за мной! Всем нас прикрывать! Подразделение мгновенно выполнило приказ. На броне остался только снайпер, который продолжал держать цель. Капитан Вольфин и сержант Большов, медленно направлялись к стоящему на их пути человеку. Командир шел, выпрямившись, держа оружие на уровне пояса, а палец на спусковом крючке. Его подчиненный, молодой парень, но, по всему, не новобранец, двигался в нескольких шагах позади, прижимаясь щекой к прикладу автомата, сгибая ноги, пригнувшись, вращая своим телом, словно танковой башней. Из-под каски тек пот, а тяжелое дыхание заставляло грудь упираться в бронежилет... На дороге, опустив голову вниз, стоял старик, в серой кавказской папахе. Очень старые солдатские сапоги, брюки-галифе, грубые морщинистые руки, опущенные к земле – обычный пожилой чеченец. Отвести взгляд было не возможно от древнего, как сам дед, пиджака. Его вид поражал воображение и обескураживал. Сержант в изумлении опустил оружие. Он, раскрыв рот от удивления, посмотрел на командира. Капитан тоже был поражен... Обе стороны пиджака буквально усеяны боевыми орденами и медалями. Казалось, что им просто не хватает места на одежде... Переведя дух, солдаты заметили, что старик плачет. Из-под его папахи течет струйкой кровь. - Что случилось, дед?- спросил удивленно Вольфин. - Внучка моя,- еле слышно, сквозь слезы, не поднимая головы, с сильным кавказским акцентом, ответил чеченец,- Напали на нас… Меня избили… Над ней надругались... Позор... Какой позор... Как жить теперь?- он затих, крупные слезы падали на пыльную дорогу. - Когда это случилось? Где внучка твоя?- спрашивал капитан. - Внучка в кустах... Нельзя к ней... нельзя...позор... - Кто? Когда это случилось? - Трое ваших, где-то около часа ушли... Какой позор... Как жить?- старик плакал, не поднимая головы, и бормотал, что-то себе под нос на родном языке. Вольфин повернулся и жестом позвал к себе остальных. Те мигом сорвались со своих мест и ринулись к нему. - Куда они ушли, дед?- спросил командир окруженный бойцами. У подбежавших солдат, при виде старика мгновенно отвисли челюсти. - Туда,- не поднимая головы, чеченец указал рукой на тропу, которая вела в горы. - Послушай меня, батя,- пытаясь выделять каждое слово, заговорил капитан,- Тебе и твоей внучке нужна медицинская помощь. Я оставлю двух бойцов, они обработают твои раны, окажут первую помощь внучке... - Лайлу нельзя трогать!- встрепенулся старик и поднял голову. Его лицо поразило, не меньше, чем пиджак. Оно все было в крови и синяках. Желваки Вольфина заиграли, он с трудом контролировал гнев: - Внучку трогать никто не будет, слово даю, батя! Я с бойцами постараюсь догнать этих тварей. Думаю, они не далеко ушли... Ты только следи, чтобы Лайла твоя жива была... - Лайла! Девочка моя, какой позор...,- снова заголосил старик... - Большов, Ершов, Колотилов, Беседин и Панкратов за мной! Дроздов и Озеров остаются со стариком! Окажите ему помощь. Если мы через два часа не вернемся, сообщайте нашим. Через минуту бойцы исчезли в «зеленке». Они передвигались быстро, внимательно осматривая путь. Вот лежит брошенный свежий окурок, вот скомканная упаковка от шоколадки... Правильное направление. Странно, но эти трое, о которых говорил чеченец, судя по всему, не торопились. - Может дезертиры?- прервал тишину Большов. - Тихо всем,- произнес командир,- скоро узнаем. Прошло еще минут пятнадцать, когда послышались чьи-то голоса. Группа притаилась. Ползком, аккуратно, как змеи, не вызывая шороха и шума, солдаты приблизились к месту, откуда доносился разговор... Среди деревьев, в низине сидели трое мужчин в камуфляже. Их вещи: оружие, рюкзаки - находились рядом с ними. На разложенной газете стояли почти уже пустая бутылка водки, открытые банки тушенки, лежал хлеб... Незнакомцы о чем-то беседовали... Большов мгновенно узнал их речь. Он сам родился на Украине, еще во времена СССР. В двенадцать лет ему пришлось переехать в Ленинград, которому позднее вернули историческое название Санкт- Петербург. Первый раз судьба напомнила о его корнях в Грозном, когда наемники, добровольцы из экстремистской организации УНА-УНСО, в основном выходцы из западных регионов Украины, поливали «москалей» смертельным свинцом. Тогда в них сильно нуждались боевики, поэтому очень хорошо платили. Потом, что-то изменилось, от услуг их стали отказываться. Маленькими , плохо организованными группами, наемники покидали Чечню, при этом местные, не редко, устраивали на них охоту, убивали и грабили. Вчерашние союзники становились просто дичью. - Отдыхают ребятки,- зло, усмехаясь, шепотом произнес Вольфин,- работаем быстро, тихо, аккуратно... - Внимательно проверьте тут все. Этих уродов придется взять с собой. Скажем, что они нас обстреляли,- спокойно говорил капитан, осматривая низину. - Здесь деньги, командир!- закричал Панкратов, развязав рюкзаки,- Много денег! Доллары! - Чего ты орешь?- ответил Вольфин, подойдя к нему,- Какие деньги? Я не вижу никаких денег. Может, кто еще их видит? Бойцы окружили командира и смотрели на рюкзаки. - Нет, никаких денег,- произнес каждый. - Вот и славно. Потом разделим... Здесь, видно, и жалование тех, кто погиб, что-то много слишком для троих… Так забирайте этих, оружие и ходу отсюда... Старика уже перевязали. Он сидел на камне у дороги, не плакал, а о чем-то думал. Перед ним упали три трупа. - Они, отец?- тихо спросил капитан. Старик молча посмотрел, плюнул на тела и, что-то сказал себе под нос по чеченски. - Это не наши,- произнес Вольфин, когда понял, что дед узнал обидчиков,- Наемники. Он хотел еще что-то добавить, но старику было не интересно. - Унесите их вон к тем кустам у обочины,- обратился капитан к бойцам, указывая рукой,- С того места дайте пару очередей из их автоматов по машине. Потом вызывайте наших. Большов, проследи, чтобы все правильно было… Пока исполняли приказ, Вольфин сидел рядом с чеченцем. - Лайла у меня одна,- тихо, словно общаясь сам с собой, стал говорить старик,- И я у нее один. Родители девочки в аварии погибли, еще в советское время. Сын мой и невестка. Мы с женой внучку воспитывали. Недавно Мадина моя умерла, успела только Лайле шестнадцатилетние отпраздновать. Мы к ней на кладбище шли... не дошли... Как жить теперь? Что делать?- он развел руками. - Уезжать нужно,- ответил капитан,- там, даст Бог, все забудется, наладится. - Для этого деньги нужны... А у меня пенсия, да домик маленький... - Большов!- крикнул Вольфин,- Рюкзак один принеси! Через мгновенье перед дедом стояли деньги. Старик удивленным взором посмотрел на солдат. - Откуда это? Кому? - От благодарной России великому ветерану!- с гордостью ответил сержант. - Бери, отец,- поддержал капитан,- тебе и твоей внучке необходимо. Дом продашь, переедешь... Внучку вылечишь... Все наладится... Давай-давай, не стесняйся, только спрячь скорее, а то сейчас понаедут и будут вопросы задавать... А нам это надо? - Спасибо, ребята,- тихо произнес чеченец, завязывая рюкзак. - Бать, ты подтверди, что на нас тут напали эти трое, ладно...,- взяв старика за руку, попросил Вольфин. Дед посмотрел своими седыми почти мертвыми от горя глазами в глаза офицера, увидел что-то в них и, понимающе, кивнул головой... - Ты только живи, отец, не умирай,- произнес капитан,- Тебе теперь нельзя умирать. Ради внучки жить должен,- он поднялся и, уходя с Большовым, добавил,- Прости, старик, что Родина о вас забыла... Никто не спросил имени чеченца. Не то, чтобы стеснялись или не хотели. В данной ситуации это не было важно. Бойцы чувствовали облегчение, что в происшедшем, нет их вины. Не потому, что в российские военнослужащие настолько дорожат своей честью, что не смогли бы совершить преступление такого рода. Нет. Выродков хватало везде. К общему стыду, это случалось довольно часто. Почти всегда, к сожалению, война все списывала. Очень не хотелось, чтобы человека, который когда-то спас Землю от гибели, обидел кто-то из своих. Будет лучше, чтобы в памяти он остался заслуженным ветеранов, дедушкой истерзанной чеченской девушки Лайлы и просто стариком…