Яков Есепкин Порфировые сильфиды Образный только свет нас призовет. И звезды воспылают нелюбовью К свергателям всебожеских высот, Их выспреннему всуе богословью. Веками ложь непросто отличить От истины высокой, солидарность Являя обоюдную, учить Брались толпу мессия и бездарность, Сказители тождествовали им, Но черни с властным родом ненавистен Певец любой, зиждительствам благим, Чей умысел открыто бескорыстен, Один дарован временем удел, Одни судьбой подобраны вериги, Из царствований множества и дел Слагаются магические книги. Не чаяний приветствует народ Спасительную требу, но коварства Всеядного гниющий чает плод, В том прочие мирского государства. А веры крепость иродам страшна, Поэтому ль живого страстотерпца Бытийностью доказана вина, Векам оставит он лишь пламень сердца. И нынее, Лукреций, посмотри, Причастность есть царица доказательств, Участвовал, тогда не говори О Бруте и сакральности предательств. Тем был убит взыскующий Гамлет, Предательства нашедший и обмана Мистические связи, тем валет Снедает дам пикового романа. Велик изменой черною всегда Скупой на подаяния властитель, Величию сопутствует нужда В свидетельствах и праздный нужен зритель. Чернь горькая внимает суете, Скрывающейся ложи и пороку, Плодя себеподобных в нищете, К иному не готовая уроку. Засим отраву красную разлив По лядвиям чернильниц легковесных, Выводит время свой императив Софистики и чаяний словесных. Они ли стоят червных наших свеч, За сими вечность патиною тлится, Мы розовые лилии о плеч Крушне явим и смысл определится. Как истинно уродцев обелить, Одним, скорее, адовым уголем Разметить можно их и разделить, Чтоб лучше доустраивался голем. Бессмертия певец не избежал, А чашу не восполнил кровотечьем, Соперстием ее не удержал, Претлил язык лукавым велеречьем. Божись теперь, Ирод-золотоуст, Сверяй труды каратом и отвесом, Молитвенник бери, елико пуст Изборник, недочитанный Зевесом. Неправие свое осознают, С любовию встречаясь, бесов теми, Пускай еще летают и пеют, Хмелятся и юродствуют над всеми. Почто святые веровали им, Сердца губили мороком литаний, Во лжи юдоль, теперь дано другим Дослушать смутный хор соборований. Ответствовать за что нам, а беды Не выместить и там, где блещут нети, Гнилую кровь, давай, сейчас в сады Понурые вольем, в деревья эти. Пусть глухо наливаются они Смертельной четверговою отравой, Злочерную листву клеймят огни Пред падью отраженной и лукавой. Сама ведь ты судьбы хотела сей, Глаголы берегла для переписки С архангелами, вот и лицезрей, Как ищут Вии нас и Василиски. Блаженные не ведают о том, Морочны сколь посмертные лобзанья, Над басмовым твоим успенным ртом Не вздох парит, но призрак истязанья. Нам в гребневой сурьме не возлежать, Быть может, за распятие мечтами Позволит Бог, прощаясь, руки сжать Кровавобелоснежными перстами.