Отворю я окошко без стука В омут самых больных своих дней, Взвоет где-то облезлая сука О кончине бесславной своей. Может, вспомнится ей, я не знаю, Как, порой оставаясь без сна, Кобелей похотливые стаи За собою водила она. Что ж, мир праху её. Околеет… Дай ей, Боже, скончаться без мук. Удивляюсь: зачем я жалею Боль и подлость рождающих сук? Постою я у дома немножко И уйду, в темноту не входя, Лишь прикрою тихонько окошко От осенней прохлады дождя. И, страницы былого листая, Вновь – опять же – спешу повторить: Бог, прости ей, коль я не прощаю, Потому что не в силах простить.