/Из далёкой курсантской молодости/ « Товарищ курсант, это наглость – прочесть стихотворной строкой гражданским пижонам на радость молитву мне за упокой. Кто вас надоумил такому? И как вы посмели посметь мне бодрому, даже живому, дать кличку «ходячая смерть»? Неужто моя Антонина дала вам на это заказ? Ваш стих как злодейская мина и даже фашистский фугас. И на комсомольском собранье я выверну ваше нутро курсантам другим в назиданье, что прячется вами хитро. И в первый отдел непременно я ваши стишки передам, чтоб знали все одновременно везде, что вы сволочь и хам. Дурак – я, но я не позволю, чтоб каждый любовник жены давал себе полную волю защитников нашей страны паскудить плохими словами и честное имя марать…» « Товарищ майор, перед вами я чист, и не надо орать. Вам что-то не так передали. Вы очень пристрастны ко мне. Ах! Если бы мог по медали дать вам я и вашей жене! Вам – за боевые заслуги, жене – за геройство её быть в звании вашей супруги, терпеть униженье своё. А на комсомольском собрании смогу за себя постоять. Но предупреждаю заранее – мне есть, что народу сказать. Хоть в первый отдел я, конечно же, доносчиком не побегу, словами все ваши конечности обгрызть, уж поверьте, смогу. И вам не видать академии, как нынче любви от жены. А если коснусь этой темы я, вонять будут ваши штаны. Чтоб не было распрей и горя взаимотерпёж предложу. И я о таком разговоре жене вашей не расскажу. 1954 г.