Людмиле Б. Защитница веры ты или традиций? Неистовством критику стоит гордиться! Однако, нелепое всё ж критиканство – один к одному, как моё хулиганство. Безбожник? Да! Вижу я идеологией религии. В них напридуманы боги! Отсюда не злость моя – непримиримость. И в этом вопросе я – несовместимость с тобою, с другими, но не насаждаю я силой того, что лишь сам принимаю. Хотя дарвинизм не приемлю я тоже, и материализм утюгом мне по коже, и к истинной вере в душе благосклонен, я буду в одном лишь всегда непреклонен: любые защитники вер и традиций ваш путь агрессивности мне не годится, и всё, что во мне насаждается силой, скажу я помягче: мне просто немило. А если чуть жёстче: то зло возбуждает всяк тот, кто на что-то меня принуждает. Но, в общем, конечно, я сердцем нейтрален к тому, кто ко мне безразлично лоялен. Теперь я скажу тебе о Холокосте. В мой детский умишко и в детские кости вошёл он со страхом ужасных бомбёжек и с видом оторванных ручек и ножек, и с гарью костров из людей и металла. Скажи мне, такое когда-то видала? А мне Бабий Яр, свой! под Невелем виден. Всё это пишу я тебе не в обиде, а просто, чтоб знала, что каждое слово мной кровью оплачено, а не забава, и всё, через что я прошёл, есть основа того, чем живу, и воли, и нрава. Поэтому я – незажившая рана. А со стороны это кажется странно.