Солнце снова льётся из небесной топки раскалённой лавой вниз который день. Боль высверливает мысли, как заклёпки, оставляя заусениц дребедень. Издеваться, Боже, так – довольно пошло. Думы, память – пожирает всё хамсин. У меня нет опыта, я в жизни прошлой шахту знал, а не дыхание пустынь. Пыль кварцитную и газ вдыхал я вволю, в робе я краснее краснокожих был. Если честно, то не клял я долю, шахту и работу искренне любил. Потешаться можно над самим собою мне теперь, но всё же молодость моя не блатною шла дорогой, а тропою, мной проложенной по кряжу бытия. Было страшновато мне порой на кручах, но высотной я болезнью не болел. И спасибо, шахта, – я тобой научен мужеству, с которым жизнь преодолел. Но закалки прошлой для хамсина мало. Мужество на солнце плавится как воск. Хочется как в детстве разрыдаться: «Мама!» – Может боль попустит. Верю я в «авось».