Роли второго плана. Четвертая глава. - Полагаю, пора побеседовать с Верой Булкиной и с этим вот бизнесменом с собачьей фамилией? - спросил Лопухин. - Нет, ты знаешь меня больше сейчас интересует драматург, - ответил Павлов, - ну и этот...юродивый...понимаешь, все эти писатели и юродивые, они по сути люди одного поля...ну какой писатель не юродивый, а Андрей?! - Сложно сказать, - ответил Лопухин, и задумался. - Вот! А Юродивый стало быть уже странный...а странный - это уже в некотором смысле само по себе - мотив! Понимаешь?! - Ну не совсем... - Ну вот мы с тобой нормальные люди...нам с тобой и на ум не придет кого-то взять и ножом по горлу...понимаешь? тут надо быть не ниже драматурга...как минимум юродивым... - Но с другой стороны...драматург он ведь...как бы это сказать...он ведь имеет возможность все эти свои наклонности в жизни применить...написал об убийстве - стало быть, уже излил душу и не надо ничего скверного на душу брать...не так оно разве выходит, Пал Палыч? - Так-то оно так...но все же есть что-то недоброе в во всех тих людях с идеей...замышляют они вечно что-то эдакое...знаешь, хитры они, вот что! Как-то я уже некоторое время драматургов того...недолюбливаю... - Ну допустим, а Иван этот, ну юродивый...ведь юродивые же они на Руси всегда безобидными, как дети считались...разве не так, Пал Палыч? - спросил Лопухин. Павлов резко остановился и недоброжелательно поглядел на подчиненного. - Вот любишь ты вечно все мои лучшие порывы погасить...ты как моя бывшая жена, ей Богу! Только вроде хрен встал, а она как ляпнет чего...и неделю потом настроиться не могу...прости уж за сравнение...так и тут...вроде пошла идея, а тебе надо всегда весь мой вклад в общее дело взять и обесценить...перевести тебя в отдел к Егорову что ли?! - Ну что вы, Пал Палыч, это я вроде, как чтобы уж совсем на крепких фактах мы свои теории строили, а не на так сказать...чем попало и на личных предположениях...а то знаете, вы драматургов не очень, я худруков, но это же не делает из них, пардон, душегубцев, верно?! - Не делает, но поверь моему опыту...когда тебе кто-то подозрителен, то это тоже не на пустом месте, так вдруг из ниоткуда возникло...а раз подозреваешь кого, то и видать утаивает он чего-то такое, что надо бы взять и рассказать...а он утаивает, стало быть, есть там какая-то потаенная печаль...а я знаешь ли, не из праздного любопытства! А потому, как долг мой! И стало быть буду подозревать каждого, кто подозрителен! Понятно?! - Понятно! Впредь всех подозрительных стану непременно подозревать в первую очередь! - отчеканил Лопухин, и почесал затылок. - Вот то-то и оно! - продолжил Павлов, - в наше профессии ведь никогда не знаешь откуда вдруг финский нож вылезет...а меж тем, это нам в первую очередь знать полезно было бы...А про драматурга я с тобой согласен...он конечно сейчас окажется истерическим человеком...станет о сложности своей жизни всякие истории рассказывать...руками будет так махать, что взмокнешь...целую сцену разыграет...и в конце все кончится распитием валокордина...помяни мое слово... Купнин и вправду встретил их в приподнятом настроении... - Про Светку я вам скажу так...у нас тут актрисы на две категории делятся...на тех, кто ради карьеры кое на что готов-с...и на тех, кто ради карьеры на все готов-с...так вот Светка была из второй категории...таланта у нее не было...это я вам, уж верьте, моему опыту как драматург заявляю...но...но...но...была в ней такая, знаете, нечастая для бабы страсть! как бы вам пояснить, чтобы без добавлений...а-то я матерщинник страшный...ну одним словом...на сцену она выходила со страстью...для ведущих ролей она не подходила, но и из массовки умела как-то выделиться...не всегда это было в хорошем смысле...но умела...как-то знаете...нет уж, без добавлений видимо никак... Купнин вскочил на ноги, и заходил по кабинету. - Можно я закурю? - зачем-то спросил он, и тут же не дождавшись разрешения закурил. Следователи переглянулись. А драматург продолжил: - Понимаете, женщина сама по себе, как бы то...ну заточена она под другое...дом у нее на уме должен быть...семья, дети, недотепа-муж, свекровь-стерва и грядки на даче...а тут баба и в театре...тут же бордель-с, простите уж великодушно...все как одна тут черти чем занимаются...иногда и возраст греху не помеха...такие пируэты вытворяют, но...в свободное от работы время...так что и не уволишь вроде как...однако срам-с полнейший... - И что же Светлана... - Так вот Светлана очень изголодалась видимо по мужской ласке...такое в ее лице читалось недо...недо...ну в общем видно было невооруженным глазом, что еще чуть-чуть и лопнет она без этого дела... - Так вы же ведь, только что сказали, будто бы тут все очень даже неплохо проводили свое свободное от работы время...а Светлана была женщиной видной... - Вот тут и казус...что на сцене перло из нее не то что нужно...на сцене роль надо свою исполнять...жить надо на сцене...ролью этой...а она все черт знает о чем думала на сцене...и вино это по ней было...понимаете вы меня или нет??? - раздраженно вскричал Купнин. - Понимаю, хорошо понимаю, - вы не нервничайте, - и продолжайте. - Как не нервничать?! Убили мою актрису...а вы говорите не нервничать! С этими словами он достал из шкафа бутылку коньяка, налил себе рюмку и залпом выпил. После чего сдавленным голосом, проговорил: - Вам не предлагаю, вы на службе! Следователи снова переглянулись. - И вот кем мне ее теперь менять прикажете??? - воскликнул он, - Рябова в декрете...опять...Смирнова в отпуске...Белоозерцева низкорослая и голос у нее слишком того...Качалина? Ну разве что она... - Скажите, а были ли у Светлана какие-то недоброжелатели, может быть враги? - спросил Павлов. - Может быть вы кого-то подозреваете, Юрий Юрич? - Вы понимаете, где вы находитесь?! - с усмешкой проговорил Купнин, - это вам не общество с ограниченной ответственностью...это общество совершенно безо всякой ответственности...тут все друг друга ненавидят...кто такие актеры? это люди, которые в обычной жизни совершенно ничего делать не умеют и более того и не хотят делать...все они собираются в театры, делая вид, что любят искусство...но при этом настоящих актеров среди них единицы, а остальные - это, простите за сравнение, менеджеры среднего звена...их много, они умеют выполнять одну единственную функцию - страдать от несправедливости...они всегда уставшие, больные, голодные и "после вчерашнего"...эти вот страдальцы здесь и представлены в широчайшем спектре...но при всем этом...многие из них искренне верят в свой талант...и даже с годами начинают кое-что понимать в своей профессии... Он замолчал на минуту. - А роли, за которые здесь идет ожесточенная схватка - это пропуск в мир беззаботного страдания...каждый из них до и после спектакля, за рюмкой недорого коньяка, рассказывает свою "уникальную" историю, о том, как мир еще не дозрел до понимания и восторга перед его талантом...как тяжело ему живется и как он выше всего суетного, но при этом обладает неплохим аппетитом, вполне разбирается в хорошем спиртном и волочится за каждой юбкой...и попробуй не доплати ему зарплату, как вдруг он начинает разбираться во всем еще секунду назад бывшим ему таким чуждым и недостойным обсуждения... Купнин вдруг посерьезнел. - Иными словами, каждый из них мог бы...поверьте мне...каждый... Следователи опять переглянулись. - Так что можете подозревать тут всех...начиная с гардеробщицы...и заканчивая Ставрюгиным...ну и, разумеется, не обходя стороной и мою скромную персону...к слову сказать, алиби у меня, довольно, странное...как я уже понял из слухов убили Светку около полуночи, а я в это время был дома совсем один, потому как живу я совсем один...так что был я дома и делал наброски к новой пьесе...и стало быть... - Спасибо, Юрий Юрич! - констатировал Павлов, - если возникнут новые вопросы, то мы с вами свяжемся. Следователи покинули кабинет Купнина.