Журфак-14-2. Я, Семен... * * * Подогнан, жестко схвачен автомат, Набит подсумок серый до отказа. Через плечо – ремень противогаза, Лопатка, вещмешок – готов курсант – И замер в ожидании приказа. А неба плац – не придерешься – чист! Промытая, проветренная просинь Лежит на кронах корабельных сосен. И зной тяжел – еще не скоро осень, А с ветки золотой спадает лист, Увядший от жары еще до срока... Курсантская негладкая дорога... Несется взвод, тугую гонит пыль, Удушливую пыль клубами гонит. Пыль на хэбэ, на лицах, на погонах, Пыль на пилотках и на медных горнах... Я прежние дороги не забыл. О тех дорогах птицы мне поют, О тех дорогах лес сосновый шепчет. В студентах-салажатах узнаю Друзей моих, в запас давно ушедших. И кажется: я снова среди них, Бегу дорогой серою на запад, Густой и терпкий августовский запах, Тревожный запах в душу мне проник. И те непозабытые дороги Дают мне неотъемные права И на стихов пережитые строки И на команд чеканные слова. -- Бегом, курсантский взвод! Эй, запевала, Пора ленивых песней завести... Чуть-чуть – и доплетемся до привала... Да, жизнь прожить – не поле перейти. Марш бросок. Семен Венцимеров. Стихотворение написано летом 1973 года в дпгерях под Ковровом и тем же летом было опубликовано в газете Московского военного округа «Красный воин» -- Равняйсь! Направо! Шагом арш! – Мы не студенты, мы – курсанты! Иные – на солдата шарж. Меня произвели в сержанты Поскольку ранее служил. Вдобавок я и отделенный. Майор Хорунжий удружил. Он наш комбат, мужик отменный. Что ж, лето. Я вполне здоров. Так отчего не приколоться. Мне козыряют восемь лбов. Я добрый. Им не достается За недочищенный сапог. Я понужаю из без ора. Палатки окружил лесок... Невдалеке стена забора, За нею зэковский острог. Они перекрывают краны – От них направлен водосток. Уроки жизненные странны: Мы остаемся без воды – Главнее зэки, чем курсанты? Для отслуживших нет беды, Не слишком сетуют сержанты. А генеральские сынки – Я намекаю на Ромашко – В ворчанье, точно старики... -- А виноват здесь твой папашка, Минобороновский прораб, Строитель в генеральском чине. Ты сохнешь без воды как раб. Не предавайся же кручине, А дай папашке укорот. Пускай он зеков из-под бока У нас немедля уберет – И пей тогда воды хоть скоко... Не хочешь? Ну, тогда не плачь... – Ах, эти звездные папашки! Комдив наш нынче – Воливач, Отец сокурсницы Наташки. А я еще не всех назвал – Да будет список сей расширен В клуб генеральских чад попал Отличный парень Алька Спирин. Есть и трехзвездный генерал – Джорджадзе: князь, большая шишка. Хоть раз бы наш декан собрал Лампасников... Моя мыслишка Довольно конструктивна, нет? – Создать при нашем факультете Родительский военсовет, Чтоб вместе енаралы эти Похлопотали пред ЦК, Чтоб нам хотя бы воду дали, Еду улучшили слегка, А после сборов – по медали... А в общем, служится вполне. Палатки снарядили сами. Теперь готовимся к войне. Кто воевать захочет с нами? Нам много разных языков В башку толкают в универе. И учат убеждать врагов, По форме разных и по вере Немедленно сдаваться в плен, Лишь повстречают где советских. Из фронтовых забытых сцен: В окопах вражеских, немецких, Заслышав с нашей стороны Мотивы Брамса или Глюка, Не нарушали тишины... Но враг пальбой жестокой, злюка, Нас заливал в такие дни, Услышав через репродуктор: -- Soldaten vierter Kompanie, Gebt euch gefangen!*… -- В гулкий рупор * Солдаты четвертой роты, сдавайтесь в плен! (нем.) Я эти фразы говорил... Подняв ладони вверх, поперли Ребята, кто-то подкузьмил... В той муштре языки натерли... Увы, забавой не был плен Ни у врагов ни у советских... Майор Хорунжий, суверен, Усов носитель молодецких, Муштрует штатских, то есть нас, С неутомимостью и рвеньем. По расписанью каждый час Проносится расположеньем И контролирует: как мы, Сиречь московские курсанты, Служением поглощены И не сачкуют ли сержанты. Мне выдан классный АКМ. На первый взгляд неотличимый От прочих, что достались всем. Но у служившего мужчины Есть интуиция своя. И стал «Калашников» мне другом, Едва прохладного цевья Коснулся... В нежном и упругом Касании он дал мне знать, Что мы отныне побратимы. Друг другу в дружестве подстать И истинно необходимы. Я чувствовал, что он – живой. Так терпеливо в оружейке Он ждал свидания со мной. А в построенье на линейке Меня он будто обнимал. И звяканью его затвора Я с обожанием внимал. Он словно бы шептал мне: -- Скоро Со мной ты будешь лучше всех... – То обещанье подкрепилось На стрельбище... Сперва успех Подарен мне... Мишень двоилась, Плыла и таяла в глазах... Тут что-то странное случилось, О чем не выскажешь в словах, Невероятное включилось: Он выстрелил, похоже, сам... Мишень послушно завалилась. Клянусь, здесь излагаю вам Все, как взаправду получилось. Но я -- курсантский командир. Прошу его помочь ребятам В мишенях понаделать дыр... Все только с этим автоматом Шли впредь на огненный рубеж – И он послушно клал мишени, По общему признанью, без Участья нас... Самовнушенье? Добро бы это я один Настолько был самовнушаем, Все отделенье... Я ходил В задумчивости. Мы не знаем, Когда и как решит Господь Нас испытать внезапным чудом. Судьбою нашей верховодь, Всевышний, не таи под спудом И впредь от смертных чудеса... Я чистил автомат азартно И вдохновенно полчаса. Я понимал, что, если завтра Пошлет приказ курсанта в бой, То я смогу смелей сражаться... -- Понеже сам Господь тобой, Похоже, наградил сержанта... – Муштра с утра и до темна. Шагистика, физподготовка, Рытье окопов... Жизнь полна... А коль «в коммуне остановка», То от муштры не скоро нас Освободит майор Хорунжий. Я йог и лектор. Этим спас Себя от суеты досужей, Которой забивал майор И личное курсантов время. Так надоел его надзор -- Взял на себя с охотой бремя О йоге ближних просвещать. Дебют: студентам инфизкульта Велят мне йогу показать, Что как сократова цикута: Они-то в спорте мастера, Там есть гимнасты, акробаты... Дебют, однако, на «ура» Прошел... Серьезные ребята Особо пристально глядят На «ворона» и «крокодила» И пояснений ждут, хотят Понять, как долго нужно было Суставы гнуть и позвонки. Чтоб так себя винтить в итоге? Участвуют ли здесь мозги? Вот так на жизненной дороге, Возможно, важный элемент – Неподконтрольны результаты – В советский спорт привнес студент Журфака... Словом, чем богаты, Тем и поделимся с другим... Поскольку был дебют успешным, Меня торопят: -- Мы хотим Увидеть йогу! Шлют поспешным Меня аллюром по частям, Где демонстрирую солдатам И важным из Москвы гостям Себя завинченного... Фатум... На представления беру С собою Гришку ассистентом. Сперва чего-то сам совру О йоге, а потом моментом С себя сдираю сапоги И почерневшие портянки, Киваю Гришке: -- Дальше лги! – Он с вечера и до утрянки Про «Семь шагов за горизонт» Рассказывать без сна способен. Причем, он не берет на понт. Ведь он гипнотизер... Удобен Политсоставу наш дуэт: Грицько на классиков марксизма Горазд ссылаться... Пиэтет От замполитов, значит, «клизма» Нам не достанется за то, Что мы враждебные идеи Во лбы втемяшиваем, что Последователи Вандеи Отечественные карать Всегда готовы высшей мерой... Но если к Энгельсу послать, То замполиты с полной верой Воспринимают бурно то, Что Энгельс сам гипнотизерил, Что, кстати, правда на все сто. Сам Энгельс пару строк спроворил Об этом в книжке написать О диалектике природы... Аттракцион «Хочу все знать» Могли вести бы через годы, Но служба нас не до конца В те культвояжи отпустила. Ждут испытания бойца, Чем нас она и угостила. Экзамен первый. Мы должны, Работая на время парой, Вписаться в норматив... Ясны Вполне задачи... -- Знаешь, старый, -- Мне Вовка Шахматов изрек, -- Ты посильней – и репродуктор, Взвалив на плечи, поперек Помчишься в поле... Я ж инструктор- Связист, тем временем свяжу Контакты в микрофонной стойке. Махнешь мне флагом, возглашу – И пусть майор отметит, сколько Потратили минут с тобой... Взяв автомат на изготовку, А репродуктор за спиной, По полю топаю неловко – Ведь груз мой тянет на центнер... Смешно считать тот топот бегом. Передвигаюсь на манер Слона... Со стороны со смехом Те, кто бежал уже, глядят... Я добегаю до отметки И расчехляю аппарат, Треногу ставлю... Ну-ка, детки, Кто там посмеивался, взгляд На поле бросьте! На треноге Наш рупор... Пацаны галдят... Я флагом замахал в тревоге: А вдруг Володька не успел? Но репродуктор по-испански Вдруг оглушительно запел... Ну, выдал Вовка! После пьянки? Мы уложились в норматив... Я пру обратно железяку, Ее в чехол заколотив. Мы выдержали эту бяку... Другие бяки следом ждут. На финише – смотр строя с песней. Обидно, если обойдут Юристы нас. У них известный Певец басит на строевой... А у журфака стиль гитарный, Вполголоса... Вот разве мой Включить, бас-баритон, товарный Ему придав для строя вид... Певцов-то на журфаке много, Но голос мой, звеня, летит... Металл, полетность – это строго Вокальный, оперный жаргон... Шагает взвод, пылит дорога, Поем «Марусю» в унисон... Слух кой-какой по воле Бога Мне дан – и партию веду Я в терцию, с синхронным строем Обычным, как бы не в ладу, В два голоса, но вместе стоим Не меньше, чем юристский бас. Я думаю, приятней слушать Начальству двухголосых нас... Шагаем... Хорошо б покушать... Когда в столовую идем – Мы не толпой, в строю шагаем, Притуле запевать даем. С его подачи распеваем Шедевр из фильма «Бумбараш»... Витек поет с энтузиазмом... Воистину прекрасный наш Журфак дорогу самым разным Дает талантам там и тут... Как скот ведут на живодерню, Так нас в столовую ведут. Быков привязывают к шкворню, А нас – к команде: -- Рота, стой! – Затем – по отделеньям входим, Усаживаемся за стол, Едим, что на столе находим В бачках: с капустой кислой щи, Картошку с мясом (чаще с салом), Компот... Ну, ворог, трепещи! И остановочка за малым: Традиционный перекур. Потом опять шагаем в ногу, Поем про две зимы... Ажур – Дни пробегают понемногу... Занятно: славный Саша Клим Стал с некоторых пор Буценин. Не знаем, что случилось с ним. Припомнился Ульянов-Ленин. Едва ли Саша псевдоним Взял ради тайных дел партийных. Чудесно было: Саша Клим. Буценин имя не из стильных. Наверно важная была Для изменения причина. Смерть папы может привела Превратным образом, кручина? А дембиль неизбежен... Он Наградой нам за испытанья. Вывозят нас на полигон, Где выполняем два заданья: Сперва под танками лежим В окопах, те по нам елозят. Позднее сквозь огонь бежим... -- Быстрее! – те, что сзади, просят... Несемся через коридор, Где стены смазаны напалмом, Подожжены – во весь опор... Несусь вперед за ловким парнем – Не сразу Гришку узнаю – Он молнией летит над бумом... «Забор» комплекцию мою С трудом выдерживает... С шумом Через «забор» перевалил, По «балкам» зайчиком попрыгал, Вниманье прочим уделил Снарядам, без ушибов прибыл На финиш... Значит, победил... И по заказу замполита, Что новых лекций посулил, С Григорием беремся лихо Мастрячить боевой листок. Я в прозе, он решил стихами Всех ошарашить... Кстати, смог. Шедевр Григория пред вами: Солдат, не отступай назад, Влепи гранату танку в зад! Да, кстати, замполит – студент, Отличный парень Вова Бацын. Сипромизировал в момент Григорий: дескать, нас... купаться Ведет достойный замполит. Глаголец, правда, был смешнее. Грицько экспромтами шалит Преуморительно – краснею... Потом был трудный марш-бросок. Нам в пять утра тревогу дали... Противогаз и вещмешок, Оружие при нас... Бежали, Переходя на скорый шаг, Потом опять на бег ритмичный. Пилотки кисли на ушах От пота... Командирский зычный Подстегивал командный глас... А отделенного забота, Чтоб духа фитилек не гас В курсантах, не отстал бы кто-то. Снимает эту колготню Наш однокурсник Пархомовский. Пока мы сохнем на корню, Он, гад таковский-растаковский, Спокойненько с грузовичка Нас в окуляре лицезреет И машет ручкой нам: -- Пока!... – Сачкует да еще наглеет... Бежим... Хэбешка наждаком Взопревшие стирает лытки. Но нет сочувствия ни в ком, От пота вымокнув до нетки, Превозмогает каждый боль, Все неподъемнее усталость... Мы не в кино играем роль, Нам в жизни роль бойцов досталась. Пот катится по лбу, слепя, Пот наполняет голенища... Преодоление себя – Уму и вдохновенью пища... Примчавшимся на полигон, Комбат дает команду: -- Газы! – Большой блиндаж -- подземный схрон, Прикрыты парусиной лазы. Положено в один войти, А выйти в противоположный. В нем вправду газы – не шути: Спецшашка... Холодок тревожный: А вдруг худой противогаз? Проходим блиндажом без спеха, Минует отравленье нас. И мы довольны: пол-успеха. Теперь обратно добрести Нам должно до своей палатки, Взопревшие места спасти -- И все – с солдата взятки гладки, Когда уже с десяток шкур С него содрали командиры... Обед – и тихий перекур. Молчат всегдашние задиры – Не до приколов им сейчас... Уж так над нами прикололись, Настолько вымотали нас... Но: -- Шагом арш! – Имейте совесть – Нет, чтоб автобусик подать... Мы топаем усталым строем. Притуле, значит, запевать. А мы—уж так и быть – подвоем. Не удается нам побыть В бездеятельности отрадной. Велят оружье получить И чяистить, чистить... Ну и ладно... Шурую, а движеньям в лад Рождается стихотворенье: «Подогнан,... схвачен автомат...» -- Еще не спало напряженье От перегрузок марш-броска, Переживаются детали: Поскрипывание песка, По коему толпой бежали, Взлетающая к лицам пыль Уже рассыпана по строчкам, Ярь сосен, зной и полный штиль. Хоть легкий ветерок лесочком Промчался бы, хотя бы дождь... Но сушь была и только потом Песок был орошаем... Что ж, Само сложилось как по нотам Стихотворение... Его Переписав, в конверте синем Шлю в «Красный воин»... Ого-го! Опубликован! Ну, прикинем: Пришлют хотя бы четвертак? Должны. Уже семье подмога... Я все же вырвался, журфак Из бессловесности... Дорога, По коей марш-бросок бежал, Вернула на стезю поэта... Володя Бацын пожелал, Чтоб я стихотворенье это Всей нашей роте прочитал... -- Не только я, но и другие... – Открытый небу «кинозал» Возможно вообще впервые Стихи хорошие слыхал. Читали Зайцев и Шеватов, Серьезом Гришка удивлял... И самым добрым из закатов Тот вечер поэтичный стал... И наступает день присяги... Строй по команде застывал, Под ветром трепетали стяги... Я до того присягу дал – На срочной службе... Салажата, Те, кто от срочной убежал В студенты, славные ребята, Переживают: этот день – Апофеоз патриотизма... Пилотка гордо набекрень, Взят автомат на грудь. Отчизна Ждет прибавления в строю... Напротив нас отцы и мамы, Кто смог приехать... А мою По воплощению программы Моральной помощи бойцам Я с радостью встречал в неблизком Году, когда присягу сам Давал в том городе Хмельницком- Проскурове, где сам Куприн Служил, безусый подпоручик, Где им об армии один Написан был из самых лучших Шедевров. Книга на века – Купринский славный «Поединок». Жизнь отдаленного полка Отражена чредой картинок, Настолько жизненных, что я, Служивший там куда позднее, Наглядно видел: жизнь моя Вполне соотносима с нею, Той повестью... А вот стою Среди волнующихся малых, С которыми лить кровь в бою Пришлось бы... В папах-генералах, Приехавших поздравить чад, Все то же видится волненье: Сыны вступают в круг солдат. Приказывают взять равненье – И начинают выкликать По именам – и вдохновенье Строку готовится рождать В душе... Поэзия – палач. Она пытает и карает... Ух, ты – Наташка Воливач! С улыбкою на нас взирает Сокурсница – комдива дочь. Она до умопмраченья Красива – выдержать невмочь. Питая к красоте влеченье, Не забываю: я женат... К присяге громко выкликают Уже обученных солдат. Они в бою не оплошают... Слова присяги произнес Мне подчиненный Серж Ромашко. Один в лампасах – не вопрос – Его сиятельный папашка. Сергей достойно отслужил – И будет классным офицером. Я тесно с парнем не дружил – Интеллигентен по манерам, Начитан и трудолюбив, Студент отличный и товарищ. Лесную выучку отбыв, Стал жестче... Раз проскипидаришь Себя в армейской колготне, Останешься навек солдатом... Эй, строчки с рифмами, ко мне! Приказ и для стихов диктатом: * * * Над тишиною строя – шум знамен. В них отзвук битв и стук сердец солдатских. Приводится к присяге батальон Солдат – сынов республик братских. А за границей их лесной страны, За рубежом проселочной дороги, Ночную тишину не рвут тревоги И нет войны. Но выучку солдатскую пройдя, Готовы к бою воины-студенты... На стягах лик бессмертного вождя.. Присяга... Здесь уместны сантименты... Палатки сняты... В сидора Хэбэшки сбросим и портянки. Вполне военные вчера – Уже мы снова на гражданке. Обученные для борьбы, Мы к мирной жизни возвратимся С закалкой новой для судьбы – И мы на многое сгодимся. Незабываемые дни Нам помогли тесней сродниться. Десятилетия они Нам ностальгично будут сниться...