В день, когда до начала летней Олимпиады-80 в Москве оставалось чуть больше месяца, в аэропорту маленького южного городка приземлился самолет «Ту-134» . Первый салон самолета был почти пуст, второй полон лишь наполовину. Городок на море не имел курортной известности, как санатории Крыма или любимый советским криминалом Сочи. Сюда стремились те, кто экономил деньги и не боялся трудностей «дикого» отдыха - в основном, молодежь. Молодой человек лет двадцати пяти шагнул на трап последним. Взглянул на пронзительно синее низкое небо без единого облачка, пробормотал, «ничего себе!», и побежал вниз. Задники пробковых сандалий звучно зашлепали по металлическим ступенькам. Внутри аэропорта изнывали от жары пассажиры в ожидании багажа. Молодой человек быстро прошелся по просторному залу, сосчитал количество терминалов и внутреннюю охрану, отметил, где находятся справочная и дежурная комната милиции, где продают газеты и журналы.

Отчет № 15 Просторный холл, в который меня привел охранник, был выдержан в позитивных оливковых тонах. Три стойки полукругом, возле стен кожаные диваны и кресла, прозрачные пластиковые столики с журналами. На стене – постеры с изображением смеющихся мамаш и улыбающихся счастливых детей. Отцы семейной идиллией не предусматривались, что неудивительно, если вспомнить, с какими вопросами они сюда приходят. Атмосфера умеренно-тягостная, как в дорогом ритуальном бюро: приглушенные голоса, понимающие корректные взгляды. Не хватало венков вдоль стен, перевитых траурными лентами с золотыми буквами: «Бывшему семейству от шалуна-Купидона». Когда я попадаю в места, подобные этому, то лишний раз радуюсь, что огородил себя от людей невидимой непробиваемой стеной. Мне нравится бродить в одиночестве по улицам, сидеть за столиком с зажженной свечой в ресторане или на скамейке парка, наблюдая за прохожими и ощущая свою отгороженность от них.

Вы войдете в наши гробики Без диет и аэробики! (Рекламный слоган похоронной конторы «Алиса») ***** Я терпеть не могла пятую жену отца, но не до такой степени, чтобы ее убить. Я ненавидела Мару с тех пор, как она начала охоту за отцом. Но сейчас мне было ее жаль: все имеют право на жизнь, даже она. Театральность, с которой было обставлено убийство, выглядела гнусно. Убийца сунул ее маленький нос в ведерко с компостом и держал там до тех пор, пока не убедился, что Мара больше не будет разводить свою любимую герань. Полиция примчалась ко мне с массой неприятных вопросов на следующий день после того, как ее расчетливая греховная душонка рассталась с телом.

Журналист: Почему в Вашем правительстве было так мало женщин? В. Черномырдин: Не до них было. (журнал «Итоги» 1998-48) Проснувшись, Пахомов понял, что у него дьявольски болит голова. Старею, подумал он, садясь на кровати и свешивая голые ноги. Вроде, выпито было немного, но сосуды считают иначе. Полтинник не за горами. Не самая приятная мысль в дождливое утро. Сунув ноги в тапочки, он потянулся, встал и подошел к окну. По туманному стеклу ползли влажные кривые дорожки. Распахнув форточку, Пахомов втянул носом запах прелых листьев и сырой земли. Грустная картина, если смотришь на нее один. Вдвоем все переносится легче – даже надвигающаяся старость. Так он ей и сказал: мол, старость не за горами, давай уж, Ленка, встречать ее вместе. Обещала подумать.

Отчет № 9 Утро началось со звонка сенатора. - Как успехи? – спросил он, сразу взяв быка за рога. - Потихоньку двигаюсь вперед. - Добавь газу, - посоветовал он. – Есть новости о детишках? Что сказал Пожидаев? - Я сбросил запись разговора на вашу почту. - Да? – Я услышал, как по столу задвигалась мышка. – А, вот, нашел. Сейчас послушаю. Он сказал что-нибудь интересное? - Сказал. - Вот как? Отлично. Какие у тебя планы? - Собираюсь осмотреть квартиру академика. - Ребята покопались, но ничего интересного не обнаружили. - Мне бы хотелось почувствовать атмосферу. - Ну что же, поезжай. Ключи у тебя? - Да. - Дверь опечатана, но я позвоню, кому нужно. Что будешь делать после этого? - Съезжу в школу, где училась девочка.

Дом выглядел именно так, как описывал Алик, - невысокий каменный холм, в котором было чуть больше порядка и симметрии, чем в иззубренных отрогах на фоне сочного синего неба. Эдакая горка-детеныш, аккуратно поставленная родителем на ровную снежную равнину между ущельем и замерзшим озером. Архитектура выглядела странной, словно к окончательному проекту постоянно что-то пририсовывали и добавляли. Основу композиции составлял прямоугольный двухэтажный фасад с мансардой. Справа к торцу лепилась угловая островерхая башенка, слева - длинный каменный гараж. Позади дома торчала какая-то непонятная каланча с балкончиками. - Приехали, - сказал мой водитель, захлопывая дверцу и обходя машину – ухоженный, мощный, но далеко не новый джип. – Нравится? Я молча кивнул, озираясь и с наслаждением вдыхая крепкий морозный воздух. Лиловые отроги гор кольцом вздымались над пустой заснеженной равниной, как грозные часовые на страже тишины и одиночества.

Я не знаю, существует ли на самом деле такая вещь, как «удар чистильщика» и весьма вольно обошелся с человеческой анатомией. Мне известны ее азы. Я порой неправильно трактовал их, чтобы придать динамичность сюжету. Я обычно так поступаю и не испытываю по этому поводу чувства вины. Если вы заметили подобные ошибки, пожалуйста, не указывайте мне на них. Они допущены намеренно. Автор Я знаю, как на мед садятся мухи, Я знаю Смерть, что рыщет, все губя, Я знаю сплетни, истины и слухи, Я знаю все. Но только не себя.

Председатель комиссии: - Вы читаете на нескольких языках, знакомы с высшей математикой и можете выполнять кое-какие работы. Считаете ли вы, что это делает вас Человеком? Отарк: - Да, конечно. А разве люди знают что-нибудь еще? Север Гансовский. «День гнева».

СОБАЧЬЯ ЛЮБОВЬ Эту историю мне рассказал пациент частной клиники, в которой я работал ординатором. Несмотря на тяжелую болезнь почек, он твердо переносил боль, чтобы избежать привыкания к уколам. Я часто заходил к нему по ночам, когда боль становилась особенно сильной. Рассказывал про фильмы и книги, которые недавно посмотрел и прочитал, он внимательно слушал. Мне нравилась его выдержка. В хорошие дни мы играли в шахматы и нарды, причем он постоянно выигрывал. На фоне трудного контингента, требующего повышенных надоев птичьего молока за триста баксов в день, общение с ним казалось оазисом в пустыне. Он был умен, образован и харизматичен. Он побывал в самых затерянных уголках планеты, и обладал даром рассказчика. Его обожали врачи и медсестры. Меня удивляло, что кроме родителей и сестры его никто не навещает. Однажды я не утерпел и спросил его об этом. - Вы имеете в виду женщин? – уточнил он. - И женщин, и друзей. У таких людей, как вы, их должно быть много. Он задумался.

КУДА ПРИВОДЯТ МЕЧТЫ Глава первая. Лагуна с видом на закат. Остров лежал посреди золотого моря как драгоценный опал на каменной ладони. Алые паруса облаков уплывали к заходящему солнцу. Последние лучи светились в прозрачной глубине, гортанные вскрики чаек глушили тихий шорох волн. - Останься, - сказал грустный знакомый голос. Он медленно покачал головой. Поздно. Там, на другом берегу ждал его город. Ждали нарядные каменные домики, террасами спускавшиеся к берегу с горы. Ждали заброшенные мраморные дворцы, под куполом которых вили гнезда хлопотливые ласточки. Ждали просторные площади и пыльные улочки, с маленькими веселыми тавернами.