Григорий Лебедев Зона ухода. На первый взгляд, обычная долина. Сплошным ковром здесь стелется малина. Вот только птицы, почему то не поют. И насекомые, здесь точно не живут. Не видно бабочек, стрекоз и пчёл. Споткнулся о скелет, смотрю козёл. Скелет ведмедя, кабана. Скелетами забита вся она. И чувствую, что начало тошнить. И в горле моём начало першить. Повеяло смертельною тоской. С трудом на холм поднялся, сам не свой. И постепенно ожила душа. Очистилась от боли голова. И с жадностью, я воздухом дышу. И сердце бьётся, будто был в Аду.

Григорий Лебедев Верните маму! В два ночи я услышал детский плач. В окно стучал тревожно чёрный грач. И я услышал горькие слова. - О люди, люди! Мама умерла! Я в этом мире очень одинок. Когда был с мамой, этот мир далёк. Я знаю, что такое жить без мам. И не хочу судьбы такой я вам. Я маму потерял в двенадцать лет. И вылечить готов весь белый свет. Готов я руку дружбы дать всем вам. Но только тем, кто очень любит мам. Что толку от богатства, ведь она. Мне больше жизни так нужна одна. И я прошу Богов и небеса. - Верните маму! – с верой в чудеса. - Верните маму!

Григорий Лебедев Сирены. Шторм, шхуна в водяном Аду. Судьба сказала – Не приду. Уж слишком грешные вы все. Оставлю вас наедине. - Пусть шторм очистит от грехов. Кто выживет, тот будет нов. И будет лучше понимать. Что так с судьбой нельзя играть. Кепт и комада вся в поту. И смерть, с косою за версту. Трещит оснастка корабля. Кричит пучина – Ты моя. Полудевицы, полуптицы. И рифы, словно перья птицы. Сирены жаждут кораблей. Добычей северных морей. Та песня душу распорола. Зовёт на рифы, что у мола. Сломала волю моряков. И превратила в червяков. Зовут сирены моряков. От страха сгустком в жилах кров. В безво

Опустили Григорий Лебедев На школьном дворике. Что между корпусами. Прогуливали школьники урок. Курили и плевались новостями. Кто с кем, кто как, кто за кого. Как долго тянется пропущенный урок. Все старшекласники и всем под восемнадцать. Всем хочется быть выше всех. Один похвастался. Мне предки подарили санчата. Всех могу вас покатать. Они заржали.

Григорий Лебедев Смена. Я вижу солнце, тонущее в море. Как звёзды зажигают небеса. И смех ребёнка, плачущее горе. Луну, играющую в чудеса. Двух кошек, что в любезностях сошлися. И тусклый свет, усталых фонарей. Машины, осторожно разошлися. Куняет на рябине воробей. Ещё не осень, но уже не лето. И серебрится в капельках трава. И ночь, как в траур, в чёрное одета. Ждёт ветра, как лукавая вдова. Сидит старушка, смотрит как мальчишка. Девчонку у подъезда обнимал. Ругает их и машет книжкой. А мальчик старою каргою обозвал. А помню я, как эта моралистка. Козой

Григорий Лебедев Оркестр. Две мандолины, балалайки. Гармонь, баян, аккордеон. Гитара, с мамой у лужайки. С ударных, бубна громкий звон. Отец, без пальцев на гармони. Сам в детстве скрипку смастерил. С войны пришёл, одни ладони. Но всех нас в музыку вводил. И светит месяц, светит ясный. Гремело над Десной-рекой. И все старались, вечер классный. И Шарик потерял покой. И все одиннадцать в порыве. Все в музыке, одной душой. На музыкальной нашей ниве. С ней не тягаться анашой. Лежат в могилах мама с

Григорий Лебедев 9 дней. Машеньке 9 дней. Утром солнышко играет. Губки Маши расцветают. Что-то снится ей во сне. В день подаренный весне. Машенька так долго спала. Что от сна она устала. Глазки карие открыла. Взглядом кукол разбудила. Солнце гладью вышивает. Ветер с тучками играет. Удивляется она. Всё это из мира сна. Только ангелов не видно. И немножечко обидно. Не с кем по небу играть. Чтоб быстрее мир узнать. Мама ручки протянула. Что-то ласково шепнула. Глазки полностью проснулись. Словно ангелы вернулись. Остёр.

Григорий Лебедев Мираж.

Григорий Лебедев Коса. Коса распущенна и в ней утихло время. Стоит девчонка у окна и ткёт мгновенья. За рядом ряд, расчески плавные движенья. В простых движениях краса и восхищенье. Склонив головку, заплетая косу. И полон чистоты тот взгляд, немых вопросов. И вековые, как икона, те движенья. Непостижимость расшифрованных мгновений. И мощь тысячелетий, в этих косах. И в каждом волоске, след древних россов. Скопилась вся Вселенная в девчонке. И бьёт без устали, набатом звонким. Сейчас, они себя, как оскопили. Не понимают всей своей космичной силы. Из храма вынесли, как будто, все иконы. Не слышно больше тех космичных звонов. Остёр.

Григорий Лебедев Вечный бой. Нас поделили на врагов и на друзей, где всё сплелось – люби или убей. Где мысли стынут, вянут дни, И в этом мире, мы обречены. Нас заставляли - заставляют воевать. И в госпитале влажная кровать. Пропитано всё страхом и тоской. О Боже, как мне хочется домой! Домой – где мама будет хлопотать, ругать, что не убрал опять кровать. А спирта вонь, кровавые бинты, и простыни воняют, от мочи. И солнце за окном, и запахи весны, палатный трёп, и раны на груди, кто травит анекдот, а кто сопит, кто молча в потолок, который день глядит, и видит только ствол, который бьёт огнём.

Григорий Лебедев Подстава Просроченный и древний ЛАЗ. Подрезала шестёрка жигули. Ударила по тормозам. Но ЛАЗ успел от столковения уйти. Проехав метров пятьдесят. Таж ситуация опять. И поняв, что с подставою кранты. Шестёрка просто стала на пути. Но мы объехали её. Она свернула просто за село. Ждать "лопухов". Своих "клиентов" ждать. Сидят в шестёрке пятеро "орлов". В подставе лечат лучше докторов. Выдавливают "зелень" всю у вас. Сперва поставят вам синяк под глаз. Затем грозятся вырезать семью. Квартиру отобрать, наличку всю. Машину вашу отберут. И только после "зелени" вернуть. Всё меньше остаётся "лопухов". Подставы лечат лучше докторов. В выход есть - для всех один. Зови ГАИ, будь не один. "Орлы" давно все на крючке. Их бизнес весь построен на песке. И если вызовешь ГАИ. Они слиняют, словно вши. Остёр. 01.02.2009г. Лебедев Григорий Иванович. © Copyright: Григорий Лебедев, 2009 Свидетельство о публикации №209062601180