Безумие, спасавшее не раз, Покинуло. Повисла без опоры. Куда ни оглянусь – простор для глаз. Мир изменился, стал до боли новый. Всё переполнено и льётся через край, Весна кружится в танце одичалом. На дереве рвет почки пёстрый май, Сорочья стая ветки раскачала. А я опять соломенной вдовой Встречаю онемевший выходной. Пристанище, где одиноких рать, На островах из черепков забытых, Со всех сторон, для всех ветров открытых

Я стучалась в дома, я стучалась в сердца Одиноко скрипели ступени крыльца. Вы косили глаза и смотрели поодаль. Говорили: охотно впридачу бы отдали То, что бьётся и плачет и в вашей груди. И кричали в лицо : отойди, уходи! Сторож –ветер шатался в пустынном дворе, Проверяя запоры в глухой тишине. И стоят, как кресты, победители –двери, И бессмысленно смотрят вслед вашей потере…

*** Друг мой! Благодарю за нелюбовь. Срослась, смирилась я с таким несчастьем. Да, жизнь моя – суровая свекровь. В ней много назиданий, грош участья. Я больше не смотрю по сторонам. И не срываю век чужих завесы. Не вьётся боль в душе весёлым бесом. Вся горечь нелюбви мной выпита сполна. И наступил незыблемый покой – Когда обретена печальная находка. Как без вести пропавшего порой Находят по оставленной пилотке.

Душа потрепана, как старый флаг пирата. Под ним я безрассудно шла стремглав, Но шкуру от ударов изодрав, На суше вдруг застряла эмигрантом… А ночью, позабыв про свой недуг, Достала неизношенную жилу И звезды новые пришила, И яркие лучи и солнца круг. Когда последний отзвенит трамвай, Забудется железным сном коротким, Пиратский флаг забьётся на флагштоке. Прощайте, маяки, и берег мой, прощай!