Дождь прохожих и деревья косит. До чего ж он в ноябре жесток! В неприятною бейт-шемешскую осень подвожу я «болдинский» итог. Знаю, я – не Александр Сергеич, шариковая ручка – не перо, и камина нет, ничто не греет ни колени, ни моё нутро. Но чтоб как-то чем-то мне согреться и озноб души преодолеть, начинаю над листом вертеться и лучиной отсыревшей тлеть. Чёрным угольком вожу по строчкам, зная я – не гений. Ну, и пусть! Вдохновенья тягою приточной пробую огонь в себя вдохнуть. Безотвально, за пластом пласт плугом поднимаю подсознанья целину. И ложатся строки друг за другом тысячами в песнь мою одну.