В восьмидесятые счастливые года, еще ребенком я усвоил теорему: определенно, нас преследует беда в цилиндре с блеском и во фраке дяди Сэма. И яркий с виду полосато - звездный флаг впремену брошенного жребия земного народов доброй воли злейший враг, достойный искренне лишь матерного слога. Но нам, десятилетним пацанам, в войну игравшим лишь забавы ради, в те времена казалось, что Вьетнам - игра, а игроки - большие дяди. Сквозь занавес железный этих лет, в немое восклицание вопросов вползал туманом чуть заметный свет на список черных дел "америкосов". Трезвонила во все колокола идеям Маркса преданная пресса. А масса населения ждала с открытым неподдельным интересом в политкорректной вотчине рубля с запасом перештопанных колготок заветный груз, а проще говоря - гуманитарки, заграничных ярких шмоток. Оденешься, как денди: ну, держись, страна трудяг с подпольным капиталом! Америка, о, кей! Вот это жизнь! I love you!Тhank you, babi! Ты хоть приласкала! Рвались в твой рай, как взбалмошный Остап к мулаткам, попугаям и чарльстону, но отрезвлял нас вороной пикап да государства жесткие законы. Воистину, не вечно под луной ничто, всему предсказан срок исхода: мы сделку заключили с Сатаной в обмен на вожделенную свободу. Америка, hellо! Прими хлеб - соль, тебе подобострастные поклоны, не обессудь за лапти, но позволь... и плюнули на все свои законы. Презрели щи, мол, блюдо не про нас... столкнулись лбами, чуть ли не до драки: теперь не в моде монастырский квас, нам подавай хот - доги и биг - маки. Заговорила старенькая Русь на чужеродном диалекте янки от безысходности традиционно грусть топя в недельной беспробудной пьянке. Америка, привет! Мы дождались свободы слова, прессы и покроя. За доллар ломанный, конечно, продались и в жертву принесли устои строя. С рукой протянутой, с котомкой, налегке стучимся в двери госпожи Европы. Мы просим денег на английском языке, сдавая души обесцененные в "шопы"....