Случались дни, когда она себя жалела. Вспоминала себя маленькую. Мама рассказывала, что маленькая Тося ходила и ныла, горестно вздыхала. Грудная спала по пятнадцать минут на руках, в кроватке орала благим матом. Мать всеми ночами укачивала ее, мерила шагами комнату. Какие могут быть претензии к ребенку? Мама и не предъявляла, только безмерно изумлялась, что ведает о жизни эта кроха, чтобы так вздыхать? Значит, приоткрылась ей какая-то тайна. Может быть, будущее, а может, она вообще не хотела появляться на свет. Мама говорила, что отец ее не ждал. Тося родилась вопреки его желанию. И теперь постанывала под тяжестью этой страшной тайны. Тем более, что мама тоже плакала. Ночью прислушивалась к шагам за окном, ждала отца. А он все не шел. И она выла в подушку. Тося подхватывала. Мама спрашивала: - Где болит? А Тося выла в поддержку матери, уже тогда она чувствовала свою сиротливость. Тося росла. В семье ничего не менялось, правда, мама больше не плакала, привыкла. Родители все чаще молчали друг с другом. В доме было тихо-тихо. Тося тоже росла молчаливой. Сначала она молчала в детском саду, потом в школе. Во дворе обычно играла одна. Делала секретик. Накрывала стеклышком конфетный фантик, цветочек или вдавливала в землю камешки. Получалась сказка. Тося показывала свой секретик Маринке, соседке, брала с нее честное слово, что никому не расскажет. Маринка клялась, но тут же разбалтывала подружкам. Создавалась интрига, другие девочки тоже хотели посмотреть секретик. Тося снисходительно показывала. Тося выходила во двор с мелками, рисовала на асфальте щенка или мышонка. Или принцессу. Или не рисовала. Говорила: - Творчество требует уединения. Подружки почтительно отходили в сторонку. Потом возвращались и восхищенно рассматривали принцессу. Виталик тоже смотрел, говорил: - На тебя похожа. Действительно, общее сходство просматривалось: большие глаза и длинные волосы. Маринка просила: - И меня нарисуй принцессой! - Принцессы с короткими волосами не бывают, - отказывалась Тося. Однако Маринка не хотела расстаться с мечтой побыть принцессой. Она приходила в гости к Тосе, листала альбом. Находила принцессу с короткой стрижкой. - Эта принцесса обрезала волосы, чтобы переодеться мальчиком и сбежать из дворца, - объяснила Тося. - А зачем? – удивилась подружка. - Из-за принца, - ответила Тося. – Потому что принц женился на другой. - Почему? – огорчилась Марина. - Принцы всегда женятся не на тех, - сказала Тося. - Поэтому принцесса поедет путешествовать, чтобы забыть его. Маринка задумалась. Трагичная судьба принцессы заворожила ее. - Давай нарядимся принцессами? – загорелась она. – Наденем мамины платья. - Нет, мамины нельзя, - отказалась Тося. Однако Маринкина душа требовала перевоплощения, если уж не в принцессу, то хотя бы в разбойницу. - Тогда давай кидать чем-нибудь в прохожих? Яйца дома есть? – предложила Маринка. Тося с Мариной дождались, когда в проулок между домами зайдет женщина, и швырнули яйца с балкона. И тут же испуганно присели. Они услышали, как женщина ойкнула. Несколько мгновений было тихо, видимо, тетенька искала взглядом хулиганов. Потом раздался стук каблучков по асфальту. Тетенька оказалась интеллигентная, не стала голосить и потрясать кулачками в пустоту. Девочки смущенно хихикнули и проползли в дом, встать в полный рост они все еще боялись. В комнате, наконец, выпрямились, встретились взглядами и неловко замолчали. Маринка попрощалась и ушла. Вскоре с работы пришла мама, приготовила ужин, позвала Тосю к столу. Потом сказала: - Папа уезжает на север, там заработки хорошие. Тося промолчала. Однажды Тося прогуляла школу. Это произошло случайно. Обычно за ней утром заходила Марина. Тося торопливо выпивала стакан молока уже в коридоре, позавтракать она никогда не успевала, но без молока мама ее не отпускала, и девочки бежали в школу. Но в тот раз мама ночевала у подруги, а Марина заболела. Тося проспала и подумала: - Зачем идти в школу, если все равно опоздала? И она пошла в детский сад навестить своих бывших воспитателей. Тося сначала собирала с малышами осенние листья на прогулке, а потом помогала рисовать их, уже в группе. А на следующий день учительница Вера Петровна написала ей в дневник замечание. Тося не стала показывать маме дневник. Она училась хорошо, на твердое «три» и «четыре», поэтому мама ее особенно не контролировала. Ну, Тося и не переживала. В первый раз все сошло с рук, и пропуски занятий стали для Тоси нормой. Если проснется утром в лирическом настроении, бежит вместо школы в детский сад. Ребятишки встречают ее радостно, слушают сказки, открыв рот, ждут, когда Тося снова заглянет в гости. Тося не рассказывала Маринке про своих маленьких друзей. Маринка обязательно проболтается, одноклассницы засмеют. Да, и вообще, этим удивительным теплом, этой тайной не хотелось ни с кем делиться. В конце концов, учительница позвонила Тосиной маме на работу и рассказала о прогулах. Мама пришла домой расстроенная, скорбно посмотрела на дочь: - Может, тебя выпороть надо? - Лучше не надо, - предупредила Тося. - Это почему? - Все равно не заплачу, - пообещала девочка. Однако мама взяла ремень и высекла Тосю. Девочке казалось, что мать бьет ее не за прогулы, а за всю свою неудавшуюся жизнь. Может быть, Тося была ее главной ошибкой. И мама уже ничего хорошего не ждала ни от дочери, ни от себя. Тося стиснула зубы и не заплакала. Ей было жалко маму, однако пообещать ей, что все наладится и даже, что не будет прогуливать уроки, она не могла. Пропуски Тося восполняла дома, читала учебник. А на уроках не слушала учителей, думала о своем, рисовала в блокноте. Не умела не рисовать. Вера Петровна не теряла надежды обратить Тосины интересы в правильное русло. Она поручила ей оформлять стенгазету. Теперь Тося располагалась за последней партой с красками и ватманом и рисовала на уроке. Ей позволялось больше, чем всем. Стенгазета получилась не лучше и не хуже, чем предыдущие, до Тоси. Она была другой. Ни к чему не призывала и ничему не учила. Весенний пейзаж, нежный и раздумчивый, будил мысли и чувства, но не те, что пристали советским школьникам. Маринкин текст об успеваемости нелепо смотрелся на фоне пейзажа. Вера Петровна выгнала Тосю из редколлегии. Тося не сопротивлялась. - Пиши заявление в комсомол, ты у нас одна не охваченная, - подошел к Тосе Виталик, тот самый, что когда-то в детстве разглядел в ней принцессу, теперь он был комсоргом класса. - Неужели примете? – удивилась Тося. - Ты подай заявление, а мы подумаем, - успокоил ее Виталик. - Плох тот солдат, который не стремится стать генералом, - поддержала комсорга Вера Петровна. Не быть принятым в комсомольскую организацию – нонсенс, но не подать заявление – нонсенс вдвойне. Что у нее в голове, у этой девочки? Тосе не хотелось снова огорчать Веру Петровну, она написала заявление. Ее приняли сразу и безо всяких оговорок. Может быть, боялись, что она передумает. А может, надеялись, что комсомол организует ее колеблющуюся, неустойчивую натуру, подскажет верное направление. Тося приколола комсомольский значок к школьному фартуку и отправилась на реку. Лед вскрылся, река под серыми льдинами смотрелась хмуро, как больной человек, у которого нет сил надевать приветливую улыбку для встречи гостей. - Ничего, я подожду, - ласково сказала Тося, надевая капюшон куртки, чтобы укрыться от порывистого ветра. Она стала часто приходить сюда, смотрела, как река выздоравливает от зимы, радостно светлеет. - Где ты прогуливаешь уроки? – спросил ее Виталик. - Тебе-то что? – удивилась Тося. - Возьми меня с собой, - неожиданно для Тоси ответил Виталик. Они пропадали на реке и после уроков, и вместо них. Тося садилась на большое бревно у самого берега и рисовала, как Виталик бросает в реку камешки, как растекаются круги на воде. - Ты где училась рисовать? – спросил мальчик, присаживаясь рядом. - Нигде не училась. Просто брала карандаш и рисовала. Тося задумалась, потом вспомнила: - Отец тоже рисовал. Дома остались его акварели. Виталик поднял гладкий и блестящий от воды камешек, вложил в Тосину ладонь. - Хочешь, я научу тебя кидать камень, чтобы он прыгал по воде? - Хочу, - согласилась девочка. Подумала: - Никто и никогда еще не подходил ко мне так близко. - Вы где гуляете? – спросила Тосю Маринка. - У реки, за набережной, - ответила Тося. - За набережной дикий пляж, - проявила Маринка свою осведомленность. – Там голые купаются и загорают. - Рано еще загорать и купаться, холодно, - усмехнулась Тося. Вера Петровна забила тревогу. Надо было спасать Виталика, комсорга класса, который надумал прогуливать уроки накануне годовых контрольных. Она написала замечания в дневники Тоси и Виталика. Тося не стала показывать дневник своей маме. А мама Виталика примчалась в школу. Узнала не только о прогулах, но и о Тосе. И неизвестно, чего, вернее, кого она больше испугалась. Что это за девочка, которая прогуливает с мальчиком уроки? Куда может завести такая дружба? И куда смотрит ее мама? Вера Петровна ответила, что Тосина мама смотрит куда угодно, вернее, на кого угодно, но только не за своей дочерью. В то время как папа зашибает деньги на севере. Мама Виталика сделала соответствующие выводы. Виталика засадили за учебники и стали жестко контролировать. Виталик внимал и слушался. В кинотеатре шел фильм «Вам и не снилось», Тося с Мариной смотрели. - Ты представляешь, какая чистая была у них любовь, они даже ни разу не поцеловались, - Маринка вздохнула и посмотрела на подругу. Тося молчала. Какое-то смутное чувство шевельнулось у нее в душе. Хотелось чего-то удивительного, высокого, чистого, как говорит Маринка. Любви, конечно. Она прислушалась к себе. И не услышала ничего, кроме выжженной пустыни. В пустыне ничего не растет, только кактусы и верблюжьи колючки. Дома мама пила несладкий чай, берегла фигуру. Тося тоже налила себе чай, присела рядом. Потом сказала: - Хороший фильм. Я бы еще раз посмотрела, пойдем вместе. Тихонько взглянула на маму. Мама была похожа на озябшего зимой воробья. Хотелось подышать на нее, отогреть. Тося подумала: - Что будет, если я сейчас обниму маму? Задержала дыхание и обняла. И боялась пошевелиться неловко. Мама тоже замерла, и так они сидели некоторое время, обнявшись. Потом мама сказала: - Папа возвращается домой. Болеет он там, на севере, не климат ему. - Ну, так хорошо. Дома всегда лучше, дома и стены помогают, - ответила Тося. Случались дни, когда она себя жалела. Вспоминала себя маленькую. Перебирала обиды и обидки. Они лежали на поверхности. Горе всегда ярче проживается и больше запоминается. А чтобы найти радость, нужно сделать над собой усилие, покопаться в душе, поймать солнечный дождик и вырастить цветок. Никто за тебя это не сделает. Только ты сама.