Ноябрьский лёд хрустит, сминаемый колёсами, И мысль одна горчит, как заменитель сахара, Что далеко ещё тебе до поздней осени, Ещё споёт апрель... а ты уже заахала! Не тормози, газуй! Круши ноябрьских стёкол муть, Жги по двойной сплошной, да чертыхайся походя. Ещё есть шанс, рискнув, нахально под "кирпич" нырнуть, Пройдя легко под ним, а ты уже заохала! На лобовом стекле, что это - мутноватое? Как будто сыпь дождя... а может быть - испарина? Посетуешь: "где лоск, чем хвастала когда-то я..." Не признак ли того, что ты слегка состарилась?

Зачем мне чужая изнанка, Достаточно внешнего глянца. Поверхность – обычно обманка, Но я не хочу напрягаться И в недрах не стану копаться. Зачем мне чужая изнанка? Весомых не жду аргументов - Ума или верности в дружбе. Хватает отдельных моментов – Улыбки, когда будет нужно, Сочувствий, хотя бы наружно… Не жду я других аргументов. Пытаться понять чью-то душу, Блудить со свечою в потёмках, Искать там чего-то получше, В итоге нарваться на ёмкость, Откуда, не дай Бог откушать! К чему выворачивать душу? Прошу,мой случайный прохожий, Чуть чуть задержался который, Не надо со мною быть строже. И не допускай «перебора», Показывая спесь и норов. Ты - просто случайный прохожий. Вокруг меня – толпы хороших! Лишь в этом хочу убедиться. Когда я, встречая прохожих, Смотрю в аватары и лица, Мне многое может открыться. Но вижу я только хороших!

Я – моль прозрачная и невесомая, При свете незаметная почти… Полуслепая, хрупкая и скромная. И ощутимо жизнь моя горчит, Не потому ль, что пища залежалая Полиэфирным пахнет волокном?.. Всё реже из портала боги жадные Подбросят шерстяное полотно. Лечу на божий свет рискуя, в поиске, Покинувши мирок своих трущоб. Я ж искренна, честна, за что такое – все, Кто вдруг заметит, раздражённо – шлёп!

Сока спелого яблока жадный глоток – Это грехопадение, глуп этот шаг. Ты подумай, Адам, очень может быть так, Что до Ада прокатит спирали виток. Об огрызок от яблочка ногу преткнешь, И рассыплется в прах красной глины комок - Смертным станешь. В Раю вечно жить ты бы мог, Но свободен твой путь… Только тем и хорош. А у Евы глаза изумрудно блестят – Что терять кроме райских наскучивших кущ? На земле обогреет их солнечный луч, Век солидный – почти девятьсот пятьдесят… Телу глиняной куклы в подарок душа - Это жест удивительно щедрый, Адам! Не гневи, ибо «мщенье Мое Аз воздам!» Но вкусить ли от яблока – сам ты решай.

Деревня, характер твой лёгок и прост, Дороги, деревья, река… И травы шикарные – скоро покос. За мелким оврагом, у леса – погост, Надгробия, издалека, Из каждого дома в деревне видны. И частая «роща» крестов Совсем не пугает - в ней нет новизны, Кошмарами страхов не взорваны сны. А завтра – и сам будь готов, Прийти и улечься в свободный проём, Под небом и горсткой земли. Но знай, что всегда в бывшем доме твоём, Свеча, оплывая под тёмным окном, Искрит огоньками молитв, Где тоже - дороги, деревья, река, И скорби, и слёз по чуть-чуть. А смысл всего непонятен пока, Зачем, то течёт, а то рвётся строка. Едва уловимую суть Сокроют деревья, поглотит река, дороги с собой унесут.

Легонько скрипнет дверь разбухшая – Шмыгнёт мальчишка поутру, - Куда?! - с полати дед, - Не слушаешь?! Дед кипятится - не к добру. (В сенях запасец рыбки вяленой, Да спрятан в подпол сала шмат). - Смотри мне, шкет, на сало пялиться! Вот матери скажу… Эй, мать!.. Постится дед. Под жёлтой кожею Лишь остов из костей да жил. И сам на смертный грех похожий он, А видишь… сына пережил… У старика свои понятия, Да тянут за душу грехи. А мальчуган – помощник матери, Хоть маловат ещё да хил. МалОму не до сала.

Мягкие-мягкие лапки у кошки, Тихая-тихая поступь у ночи. Лёгкости снежной подставив пригоршню, Буду придумывать лёгкие строчки. Мягкие-мягкие белые киски Хлопьями падают с неба на землю. Искрами – искренность, в дар – бескорыстие, Нежат ладони, мурлыканью внемлю. Вот и рождается первый «комочек», Трогательно-неуклюжим он вышел… Мягкие-мягкие снежные ночи, Нежные-нежные кошкины вирши…

Отзвенели травами покосы, Изумруды сеет в поле озимь… Скоро осень! Холоднее на рассвете росы, На лугах лежат ковром белёсым. Близко осень. В зеркало темнеющего плёса Смотрятся верхушки гордых сосен - Разве осень? Но в паучью тонкую "авоську" Ветер, в шутку, жухлый листик бросит, Точно - осень! Лодка в берег ткнулась острым носом, До весны ей здесь стоять, без вёсел. Сонно… осень… А хозяин лодки папиросу, Чертыхаясь, разжигал раз восемь – Сыро. Осень. У дороги близко ходят лоси, И, попасть рискуя под колёса, Взгляд едва лишь на машины скосят… - Чёрт вас носит! - Злится дальнобойщик, рыжий Костя, Яркими кудрями - «а-ля «осень», Встряхивая. До чего серьёзен! Приближается, угрюм и грозен, Зимний холод. А пока что – осень.

На шее крестик, судьба овечья, На кроне - ворон, кот - по цепи. А волк протяжно завыл под вечер, Напрасно тратя в молитве пыл. Луна полнее при Козероге, Но в Водолее худеет вновь… Любвеобильный призывный слоган Страданий волчьих, ей - ровно ноль. Она спокойно блестяшки множит, Сверкая славой в пайетках звезд, Ей дела мало до волчьей дрожи, Кошачьих сказок, овечьих грёз… Сжимая крестик, проблеешь снизу, Свою молитву, (овца-овцой). А ворон с кроны швырнёт капризно Колючий иней тебе в лицо.