Она стояла у ограды, за которой бушевал красками Днепровский рынок. Густая тень, падавшая от ближайшего дерева, делала почти невидимой и ее, и тот нехитрый товар, который лежал у ее ног на старой, пожелтевшей газете. У ограды стояла целая шеренга продавцов, торгующих, чем придется. Видно было, что как продавцы они – скорее любители. Для них всегда не хватает места на рынке, а может непомерно высока казалась взимаемая плата. Вещи новые чередовались с не совсем, или не очень новыми, но все же привлекали внимание спешащих на рынок покупателей попроще. Она же, почти незаметная в своем углу, одинокая даже среди рыночной оживленности, стояла, устремив взгляд куда-то далеко-далеко сквозь людей, деревья, многоэтажки. Далеко-далеко, туда, откуда к старости начинаешь различать неведомый, чуть слышный зов. Старый платок, откинутый на плечи, открывал ветру длинные седые волосы. Потертое пальтишко и туфли дохрущевских времен дополняли этот веющий безнадежностью ансамбль.