[:style=color:indigo; :]За окном искусственные дожди Разольют неоновую печаль. Я включаю музыку на CD. Добавляю сахара в чёрный чай. Мне уже становится так легко (забываю утреннюю тоску). Интернет приветствует: точка com. Из часов назойливое "ку-ку". Понадеюсь искренне - часы врут. [em]Я успею вычеркнуть свою боль.[/em] Заедаю персиками грейпфрут. И грущу в тональности си-бемоль. На полу покрытие, словно мох. Босиком проследую до окна. С этажа пятнадцатого я бы смог... Но за мной подсматривает Луна. Полетать не выйдет мне. Хорошо. Подожду без паники да утра. Измельчаю extasy в порошок. А из глаз текиловый концентрат. Надеваю солнечные очки, Чтобы мишка плюшевый не узнал, Как мечтой расширенные зрачки Наблюдают сказочный карнавал...[:/style:]

[:style=color:navy; :] Добивай меня. Только быстрее - я не умею ждать. Свет включай электрический. Или стул. Говорил всегда "нет". Теперь говорю "да". Из колонок по полу низкочастотный гул. Тишина убита. А кто бы меня убил?.. На войну бы мне. Но я не воюю - жаль. Изменить себя, как погоду, никак не хватает сил - обезглавлена воля ударом стального ножа. Я не мёртв ещё, но трудно сказать, что жив. Добивай меня словом, пока я вербально слаб. Помоги тебе дьявол или волшебный джин. Исчезаю с экрана, как устаревший слайд. Умерев, воскресну, перейду в цифровой формат: Единица, ноль - ну-ка, попробуй меня прочесть! Концентрат эмоций вливается в ругань и мат - Это хуже молчания, но лучше, чем сладкая лесть. Никогда не был против. Даже сейчас я за. Голосую секретно (чтобы никто не знал). Добивай меня взглядом. Прямо глаза в глаза. Оправданий в ответ не жди. Знаешь, я так устал... Угасаю частями, словно после дождя костёр. Сохрани моё имя на память.

Я тебе напишу на безмолвном листе, Буду краток, как лето и грустен, как осень. Ненаписанных строчек чернильную озимь Разбросаю рукой на холодном холсте. Непонятные мысли из дикой души Разлетятся, как птицы из клетки на волю, Разбредутся в тоске по бумажному полю, Оставляя следы в леденящей тиши. Просижу у окна до вечерней Луны, Мои пальцы устанут, как Солнце к закату, Но я буду творить, продолжая регату своих слов-кораблей, уносящихся в сны. Перелистаны чувства страницами книг, Пересушены слёзные реки плотиной. Я словами плету для тебя паутину, В бесконечность мечтой превращая сей миг. Лепестками цветов увядают года, И бумага желтеет опавшей листвою. Я тебе напишу, что творится со мною, Только этого ты не прочтёшь никогда.

Прощай, мой сон. Таблетки не помогут. Я нервно бьюсь о стену головой. Всё хорошо. Уйди. Отстань. Не трогай. Я просто привыкаю быть собой. Учусь кричать от боли, но без звука. Смотреть в глаза без солнечных очков. Заранее планировать разлуку И действовать без комплексов-оков. Беру блокнот и ярко-красным цветом Вычёркиваю всех своих друзей. На праведность накладываю вето. Пошло всё к чёрту! Память сдам в музей. Наушники, и громкость на пределе. Я внешний мир безжалостно отверг. (Какой сегодня, кстати, день недели? Суббота или, может быть, четверг?..) Прощай, мой ум. Ты больше мне не нужен. Мне нужно время. Несколько минут. Сегодня пулю в лоб себе на ужин Я приготовил к сыру и вину.

Она не писала писем. А он не писал стихов. Луна не дарила света, а просто мешала спать. Она не ждала сообщений - её телефон был off. В его электронной почте был только рекламный спам. Он к ней на "Ferrari" ездил в безумных своих мечтах (Она открывала окна, услышав его сигнал). В её ридикюле (вечно) ужаснейший был бардак, В котором скрывались слёзы - он даже того не знал. Он пил слишком крепкий кофе, боясь невзначай уснуть, Ведь видеть её во сне, не легче, чем знать о том, Что завтра она уедет, возможно, в последний путь, И запах её парфюма его не наполнит дом. Она не умела плакать, а он не умел стрелять... (Мишень в её диком сердце не ведала дыр от пуль). На чистом листе стояла последняя буква ять, В кредитах смешной надежды осталась лишь цифра нуль. Она не хотела верить, что где-то есть он. Метро её привозило ночью на станцию "Площадь N". Он плакал, но только в мыслях, её ощущая дрожь, А город кричал огнями, скрывая бесцветность стен. Они умирали вместе.

Чёрно-белая плёнка не станет цветной И эффект синих глаз не останется в кадре. Обесцвечена память по самое дно... Ухожу навсегда, забывая твой адрес. По проспекту один. Больше нет моих сил. Убеди меня, дождь, что я вовсе не плачу. Проводи меня, ветер, туда, где такси. Едь кругами, шофёр. Я забуду про сдачу. На конвейере мыслей навязчивый сбой... Расскажи мне, водитель, последние сплетни. Научи меня, время, остаться собой - Нежным маком не станет колючий столетник. В мягкой клетке такси отдыхаю, как зверь, Хитро пойманный в джунглях влюблённости где-то. Твой район позади... Я свободен теперь. Перекрёсток дорог - на все стороны света. За кварталом квартал, за слезою слеза. Мне не дальше, чем Солнцу - всего до заката. Красный свет. Недовольно скрипят тормоза, И искрится асфальт мокрым блеском агата. Укроти скорость ночи на миг, светофор. Отрезви меня, счётчик, безбожной ценою. Я приехал. К финалу. И таксомотор Подмигнёт огоньком, как зелёной тоскою.

[:style=color:indigo; :] В кабриолет – с вызывающим понтом. Бак почти полон. Прощайте. Простите. Быстро туманится за горизонтом Урбанистически-правильный city. Зверем из клетки бетонного плена… Скорость под двести. Лечу слишком низко С музыкой импульсов нервной системы В стиле ритмичного кардио-диско. Мчусь в никуда. Мой маршрут неизвестен. Знаков не слушаюсь. Интуитивно ориентируюсь, чувствуя местность. Экстрасенсорика! Или инстинкты? Резким зигзагом машину кидают Пьяные помыслы. Больше ни грамма. Мокрые шины рисуют следами Кардиограффити. Кардиограммы… [:/style:]

Я разбиваю свет на кусочки. Из них собираю паззл. Тема картины еще неясна - рисую немую тень. Больно (не) будет. Ведь это не в первый раз. Просто немного изранит сознание-икс мигрень. Пью сладкий вермут. В ладонях бокал без дна. Лувр на картине. "C'est moi" - опять захотел в Париж. Встать не могу, i'm sorry. Так низко витает над комнатой тесной седой потолок (смешная изнанка крыш). Ем шоколад швейцарский и просто кайфую в такт слабому телу, уставшему от непонятных снов. Просто устал. Помогите. Устройте минутный антракт. Нет больше сил наслаждаться звоном своих оков. Ночь припаркует страх у постели моей без слов. Вермут пролит на подушку. Плакать в неё нельзя. Острым ножом зарежу в себе безумно-лихую love, Медленно кровью прольюсь в вечный сон, по стеклу скользя...

Пять минут. Дым сигарет - в потолок. Знаком вопроса бросается в ноги тень. Ответов не найдено, нет больше важных тем, Есть только время кровью писать эпилог. Жидким азотом по телу разлита боль, На минимальной отметке застыла седая ртуть. Лихо играл с судьбою, но проиграл и тут, Хотелось быть лучше - остался самим собой. Четыре минуты. "Надежда - мать дураков", - Последняя мысль, пришедшая мне на ум, - "Вера - приторно-сладкий (до тошноты) лукум, Любовь - просто кнопка страсти: turn on, turn off". Всё же верил-любил так, что сорвал резьбу, Пятнадцатой строчкой испортил такой сонет!.. Тестировал чувства пунктами "да" и "нет" без пункта "не знаю". Но это из прошлого. Стоп! Табу. Три минуты. И меньше болит внутри, Слегка притупились органы острых чувств. Надо подняться. Напрячь бы ещё чуть-чуть то, что зовётся волей. Теперь-то зачем мудрить? Встаю. Потолок превращается в скользкий пол Шаг по нему - в неизвестность немую шаг. Вакуум и невесомость сил.

"Мы живём один раз" - безнадёжно-правдивая фраза. Теорема доказана. Далее - мир аксиом. Я ворвался в него с подсознанием tabula rasa, Укротив свою боль, побежал по стеклу босиком. И игра началась. Всё, что было поставлено на кон проиграть было легче, чем выиграть. Я это знал. Всё же гнал по дороге судьбы без разметки и знаков на больших скоростях, приближая жестокий финал. Мои мысли тогда были выше, чем пик Эвереста, Мои силы и чувства - мощнее, чем атомный взрыв. Я не знал, что окончился бал. И отслужена месса, Переделаны правила жизни, а я - вне игры. Алкоголем смывая обид ядовитые пятна, И пытаясь закрасить тоску чёрно-белых цветов, Я испортил палитру. И режущим запахом мятным Заглушил запах свежей гуаши на веки веков. Что же... краски засохли. Остался последний фломастер - Им смогу отмечать монотонно текущие дни; Холст с эскизом сожжён. Я устал рисовать своё счастье... Я ослепший художник. Не будет картин. Извини.

[:style=color:magenta; :] Смотрит лагуна в окна кафе. Бесстыже море молчит. Не слышно ни волн, ни чаек. Всё, что я делаю - просто пытаюсь выжить С первой секунды, как встретились мы случайно. Мне одиноко, даже когда ты рядом, Деньги на ветер. Шансы быть вместе - тоже. Есть только силы робко ответить взглядом, Пряча влюблённость в табачный туман. О, Боже! Первый раз в жизни плакал в подушку ночью... Как мне обнять тебя, если в ладонях гвозди? Вырвать их к чёрту, заклеив стигматы скотчем, И без причины к тебе напроситься в гости, Делая ставку на то, что решусь признаться в том, что безумно влип в твою жизнь, наверно, Будто в смолу, пропахшую кофе "Lavаzza"*, Чёрную, как неизвестность, вкусную, словно вермут. Вряд ли поймёшь... Встреча не будет длинной. Если уйду, заметишь ли это сразу?.. Бросишь небрежно и почему-то в спину Нож в виде милой, но равнодушной фразы. Это убъёт меня.

Привет, я грустный йогурт с приятным лёгким вкусом, Волнующий и сладкий, как сон о чём-то личном. Состав себя, родного, считаю главным плюсом - Молочная душонка и кровь, как джем клубничный. Мне дико одиноко внутри тетра-пакета, Ужасно замерзаю в системе холодильной, И в вакуумной таре без воздуха и света Томлюсь, как джин, мечтая о лампе Алладина. Дешёвый я, но вкусный и нежный, но холодный. В моих ингредиентах - следы реинкарнаций. Послушайте, прошу вас, о том, как был свободным, Мой автобио эпос с достойными корнями! Я рос травою в поле, но съеден был коровой, Из вымени отсосан доильным аппаратом, Затем (прощай, свобода!) в цистерну замурован И сдан на комбинате в садистский сепаратор. Прошло через страданья знакомство с этим миром - С меня снимали пробу, варили и взбивали, Заставили прокиснуть (едва не стал кефиром!), Врагу не пожелаю таких же издевательств. Картонная коробка - проклятая темница, Красива лишь снаружи, чтоб набивать мне цену.

Я теряю тебя. Ночь петлёй неизвестности душит, Испаряя надежду на чудо, как влагу росы. Над кроватью твоей чьи-то тени, а может быть, души, Заслонив циферблат, безнадёжно торопят часы. Как близки мы сейчас - между нами лишь форточный ветер, Понимаю тебя по малейшим движеньям ресниц; Непонятной игрушкой зажат в твоих пальцах катетер И стальною осой притаился на тумбочке шприц. Я пою тебе тихо и слышу - ты мне подпеваешь Монотонным сигналом бегущей зелёной строки, Твоё юное тело скрывает, как ты умираешь, Красотой маскируя следы суицидной тоски. Прикасаясь к вискам твоим нервно-дрожащей рукою, От тревоги не чувствую пульса в них будто назло. Дай мне знак! Вспомни первую встречу со мною! Хрупко дрогнули веки, как бабочки летней крыло. Знаю, плакать не любишь. Сегодня сдержаться не вышло - Покатились по трубочкам капельниц шарики слёз. Ну не плачь, я спою тебе... Эй, почему ты не дышишь?! Тишина.

[color=000066]Я - несчастный Индиго ангел, потерявший в полёте крылья. Мне придётся забыть о небе и дышать городскою пылью. Обнимая свои колени, под дождём я сижу на крыше. Моих слёз никому не видно (кроме птиц и летучей мыши). Замерзая, дрожу тихонько, прислонившись к трубе холодной, И по-детски в рукав рыдаю, вспоминая себя свободным. Мне без крыльев - как дню без солнца. Как бездомной душе - без тела. Что мне делать теперь, о люди! Чтожеделатьмне? Что. Мне. Делать? Может стоит поверить в чудо, что без крыльев взлететь сумею? Разбегусь по высокой крыше и на миг вознесусь над нею... Предпоследней умрёт надежда, нервным пульсом забившись дико. Потеплеют от крови лужи. И окрасятся в цвет индиго. [/color]