Всё! Свершилось! Кто нас удержит? Переступлен рубикон, Вот исполнилась надежда — Мы заняли власти трон. Мы работали над этим Сквозь столетья напролет, Мы соткали наши сети — Все под маскою течет. Интеллекта мощь венчали С гуманизмом. Идеал Человеку открывали, Чтоб свободу он познал. Посвящались в нашу тайну Высшие из высших сфер, Но не все они узнали, Кто наш вождь, он Люцифер! Он бунтарь и заговорщик, Бога гнет он упразнит, Знамя звезд его полощет, Пентаграмму в смысл вонзив. Погрешив слепым восторгом, Кто-то из больших имен, Наболтав про наши оргии, Смертный приобрел урон (Как волшебный мастер Моцарт) Для подобных экстра-трюк: Незаметно яда порция И брательнику каюк. Разработана система: Хопля! — медленная смерть. Тайной шита-крыта тема И о ней ни слова впредь!. Лишь скажу здесь по секрету, Это выше чем оргазм, Убивать людей заветно, Люци проводя наказ. И всему одна причина — Люди ненавистны нам. Почему?

Труба блестит в лучах напудренных, Трубач под фраком прячет страх, Звучит таинственная музыка, Переходящая в жестокий крах. В ее видениях пророческих России мрачная юдоль, Из темы главной на побочную, Через стрельбу и кровь, и боль, Прорвется голос скрипки нежный, Он одинокий и пустой, Он как ножом по сердцу режет Под клекот арфы золотой. А гром эпохи диссонансов В зловещем шелесте притих, И выходя из тьмы и транса, Он вдруг издаст предсмертный крик, И души тысяч убиенных, Как златоносный фимиам, Под звуки флейты упоенной Взлетят к небесным берегам. И в них следы родной печати, И тайна связи по крови, И по судьбе, и по проклятью, И по отсутствию любви, Где брат скрежещущим аккордом Другого в сердце поразил, И чтоб враждебных братьев орды В убийства бросили свой пыл... Рычит тромбон, гремят литавры, Тарелки тубе бьют в поддых, А в зале феи и кентавры Кусают атональный жмых. А автор юный Шостакович, Правдивый, горестный пророк. Услышь, что он о нас прорек, Пр

(Иудам нашего времени) Повесился Иуда? Да нет, он жив. Живее всех живых — Он вечный жід. Превыше всех апостолов, Он царь последних дней, Глава иудских блогеров И феминистких фей. Содома вдохновитель И бунтарей цветных, Предателей учитель, Чтоб Родине поддых. Он главный в Ватикане, Он рулит в РПЦ И в сакраментов тайне Он скрылся, как в маце. Великую Россию На части поделил. Как вазу дорогую В осколки превратил. Армению и Грузию, Литву, Азербайджан И прочие республики Он превратил в пожар. Посеял всюду ненависть, Иллюзии и срам. На древе как Христос повис, Ты выбирай, мол, сам. Навальный, Тихановская — Их выбор был простой: Похлебочка пиндоская, На Западе постой. Он обещает братство Всемирное Земле, Без государств и наций Во свете, как во мгле. Предтеча лжемессии, Он свел народ с ума, А выбор для России — Глобальная тюрьма. Повесился Иуда И выпали кишки, Дерьма не меньше пуда Ты собирай в мешки, Предатель, сын Иуды, И на планету лей Живительный елей Воскресшего паскуды!

Пропали звезды и туманы. Мы зацифрованы. В таблице, Где только мертвых цифр бурьяны, Мы будем жить, утратив лица. Они хотят для нас как лучше, И чтоб убить наш эгоизм, Нас проведут чрез хаос путчей В счастливый райский коммунизм. Они свести хотят народы В одну спрессованную массу. Пентакли верят в эту моду, Где нет ни рангов и ни классов. Но чтоб влюбиться в муравейник, Ты должен выпить много горя, И добровольно влезть в ошейник, С судьбой счастливою не споря. Нам всё напомнят хунвейбины, Заговорившие на идиш. Всплывут далекие картины, И ты колхоз опять увидишь. И снова страх и отчужденье Навяжут душам каббалисты, Их вынудив на отреченье От Сына Божьего и Христа. Похлебка в стойле будет сытной, А в остальном спасет привычка. Пусть у начальников копыта, Зато от камеры отмычка.

Ох, лето красное! любил бы я тебя, когда б … А.Пушкин Ох, люблю я грибы собирать, В этом деле я страстен и пылок, Для того в лес пошел погулять И набрал полный короб бутылок. Птички что-то совсем не поют, Вместо них гвалт ворон, как проклятье, Перед мусорной свалкой стою, Как, прогрессом воняющим, платьем. И наряд этот Сталкер прозрел — Одиночества мастер Тарковский, Он невнятную песню нам спел Про последние мира обноски. Стихоплетам обвал невдомёк, Всё рифмуют берёзки да травки, А за стенкой смердящий поток Злых моторов в обыденной давке.

Всё неуютней на Земле, И чувство тяготит тревоги, В обыденной блуждая мгле, Ищу я светлые дороги. Но их и днем ты не найдешь, Со всех сторон запертый в гетто, Где пустотою платит ложь — Кому-то брутто, а кому нетто. И в окна дует ураган, Земля дрожит, как на подпорках, Пуская холод по ногам, Трубя перед всемирной поркой. И страшно выйти на простор, Там привиденья в белых масках: Надев корону, гиблый мор Чарует мир смертельной лаской. И как всегда народ слепой Суровых не увидит знаков, Попрет протестною толпой На власть, увязнув в хитрых враках. В агонии больной Земли Он ищет призрачного блага, Чтоб на помин его души Обильная пролилась влага. И будет веселиться, пить, Как в дни трагические Ноя, Как вдруг мирская злая прыть Ушла под воду с диким воем.

(К Столетю рождения легендарного лётчика, Героя Советского Союза Маресьева Алексея Петровича) Товарищ Маресьев, Мне страшно за Родину, В родимых полесьях — Язычник-уродина, И мразь-потребитель — В раю супермаркетов, Как враг-истребитель, Которого квасил ты. Зачем твоя жертва, Зачем ноги спилены? Твой подвиг бессмертный Скрыт жирными виллами. Как стал бы бороться, Коль жив ты остался бы, С врагом родной плоти — Не фрицем отъявленным. В тебе — кровь героев, Осляби и Муромца, Исконных устоев Святого и русского: Один чтоб за всех был И все за отдельного, Воспитанных хлебом — Родного и цельного. Приди к нам повторно, К гламурным, прозападным, Огрей подлых воров Прославленным рапортом, Как ты, не жалея Ни жизни, ни кровушки, За братьев болея, Сломал в небе крылушки. Быть может зальются Они алой краскою И станут с тобою Под алыми касками.

Я страшился за русский застой, Мне казалось, Россия погибла. Был разрушен имперский настрой, Русь лишилась священного нимба. Потеряла и земли, и зов Тыщелетней божественной цели, И стонала, больна, как Иов На последней предсмертной постели. И на праздник гиганта конца Из отвратных щелей и канавок Выползала картавя маца, Размножая бесчисленных шавок. Весь земной сатанинский оплот Потирал свои липкие руки. Только Русь никогда не умрет, Не смотря на несносные муки. Бог ее до конца не забыл И опять посылает ей силу, Благодатью навек оросил, Потому нареклася Россией. Настоящих героев чреда Незаметно кует возрождение. Навиду негодяев орда, А герои покуда в забвении. Но уж близится славный момент, Русь воскреснет из пепла как прежде, И на вере, любви и надежде Возведет свой стальной монумент!

(куплеты с притопами и прихлопами) Смотри, у наших у ворот Воскрес идольщик — обормот. Ума в башке не много, Понять величье Бога. Идольщик истинный урод, Блудливой матери он плод, Среди подонков и воров Всегда к предательству готов. Колобород, колобород, Найдешь ли к жизни поворот? Кружить по кругу смерти — Проклятье коловерти. Отравлен с детства ложью, Пришел он к многобожью. Урод такой на все готов — Себя оденет в сто голов. Господь Един, а бесов туча — Тварог, perdun и прочих куча. Начальник их коварный змей, Ему противиться не смей. Колобород, колобород, Найдешь ли к жизни поворот? Кружить по кругу смерти — Проклятье коловерти. Но голова одна у нас, Един Христос, наш Бог и Спас, Едины вера и Любовь, И плоть Христа, и Чаши кровь. Ее однажды Он пролил, Как Бог и как властитель сил, Из круга смерти вырвав нас, И потому зовется Спас. Колобород, колобород, Найдешь ли к жизни поворот? Кружи

Как поймаешь дней текущих бег, Как не утонуть в его насилии, Чтоб узнать, что значит человек, Есть ли в нем неведомые силы? Что бы осознать короткий век, Что заполнен неродным вождением Духов тайных из чужих прорех, Скрытой злобы мира наваждением. И она от правды уведет, И заставит быть себе подобной, Чтобы не открылся наш оплот - Образ ностальгический, особый. Он сокрыт в невидимом нутре, Испытав все радости в обилии, Глас его услышишь на одре Смертном, из божественной обители. Жалко, жизнь нельзя вернуть назад, Вся текла неправедным течением, И теперь открылся бездной ад, А душа кричит: приди, спасение! Но оно в тебе, в твоих делах, Будут без обиды точно взвешены. Светлый образ меркнул, впопыхах С грязью мира по ошибке смешанный.

Я искал в полесье сладких ягод, А нашел тебя. Сладкое любя, Я тебя испил всего лишь за год. А потом борьба за власть и смыслы, За твои духи И твои стихи - Над моей душой они повисли. Поэтессы, полные истерик, В бешеной войне, На смурной волне Пробивают путь на странный берег. Полные иллюзий и тщеславья, Лодку - напрямик - Гоним мы в тупик Посреди тоски и равноправья. А сегодня о грехах мы плачем. Распознали зло? Значит, повезло: Дух Святой решил о нас иначе!..

Нам эта боль на выдержку дана, Ведь мы слезой привыкли утираться, Предательством порушена страна, И брат на брата стал кидаться. И дышет неприязнью все кругом, И ненависть копает на границах, И хаос обвивает древний дом, И сердце в нем себя стыдится. Зачем ты выбрал этот блудный путь, Куда бежишь ты от судьбины русской, Предав ее березовую суть, И грусть ее тропинок узких? Ты тело разорвал родной земли, И кровью братской залитые части Убили братство и во ад сошли, Во ад вражды, во ад напастей. И память наших дедов и отцов, За землю эту вместе умиравших, Глядит в твое враждебное лицо И ищет оправдания для павших. Но есть ли оправданье для иуд, Для подлости, коварства и измены? Дела иуд в удавку повлекут, Проклятием в веках горя нетленным!

Все порушилось и перегнулось, И пошло все куда-то вспять, Как волною накрывши, напáсть Погребла вековую мудрость, Утопила согласия чин, Залила соплетенье наказов, Под напором раздоров проказы Дух соладья поблек и почил. Одичали умы, боль разлада Утверждает свой жесткий пример, И паденья глубинный замер Достает до кромешного ада. Потеряет оно ориентир, И восстанет во мгле брат на брата. Вот она, от начала расплата: Вместо Бога, вражда выйдет в мір*. _________________ *Эти стихи, написанные несколько лет назад, оказались к несчастью пророчеством

Кто хочет стать художником, тот стань! Ваятелем и скульптуром Небесной Красоты на подвиг ты восстань! Не полностью остыл твой сердца камень? Его ваять мы станем - там спрятался болезненный костыль, свернулась ядом кобра. Христа лечащий образ откроет смысл нам и к совершенству поведет: вот зависти страна, за нею гордости кивот. Ударь зубилом звонко по жадности, по похоти, по сладострастью тонкому, обжорству лишний вес сруби! Смотри, уж пóходя Источник Красоты коронной, спрятанный в глуби, надеждой засветился, гранитный идол озарился, все ближе, ближе он к Христу - еще работы на версту: безверие, унынье, сребролюбье прекрасный образ замутят, его явленье запретят и мысль о нем порубят, Но ты молитвой подопри громаду камня изнутри, и так по капле, каждый миг, раба греха из камня жми, пока в тебе не встанет в полный рост твой друг, твой брат, твой Бог – Христос!

В Канне на барахолке Склянки да кастрюли, Из фальшивого шёлка Занавески и тюли. Если там быть придётся, Всё это продаётся. Взгляд нечаянно упал На простое распятье. Голый Бог умирал На древесном проклятьи. Если там быть придётся, Христос тот продаётся. Цену узнай поскорей, Продавец даст ответ. Нищий, убогий еврей Просит тридцать монет.

Счастья нет.

Когда ты думал, что живешь, Ты спал, Чужим потоком унесенный И в чуждом стиле растворенный, Что не пристал, Что был лишь ложь. И много лет потока власть Гнала, А ты боялся отчужденья И потерять расположенье Любви стола - Он правил сласть В безумном чувственном потоке Красоты, Но красоты одной телесной, Потливой и удушьем тесной И наготы, Где стыд в пороке. Но кто ж разрушил этот сон? Судьба! Она и есть Господня воля, Её любовь - орудье боли: Раба греха Излечит стон.

Очень мудрые слова: "Хорошо там, где нас нет". Мы качаем всё права, Ждем в Америку билет. То и это нам не так, Тот дурак, а этот вор, Мы натасканы для драк, В нашем взгляде лишь укор. На правителя мы злы - Пусть бы он скорей ушёл, А на деле - МЫ ослы, Где нас нет, там хорошо!

Излечит буддизм страданье, Из сердца желанья изгнав, Агонию ран и рыданье На гору горба — торг и дрань. Искупится грех только кровью, Орех пуск тупит, око кол, Пить суть рогом, лежа под кровом, Царю шил на трех голь и ров. Страда спит, суп сяк, в рези ваза, Таран сдан, еда, рань и лень, Никто не прольет своей крови, Мой грех лишь искупит Христос.