Мы вместе стали ярче и сильней. От нежности ты не бежишь моей, Ты только к ней. Ласкают руки эти. Люблю тебя! Ты лучшая на свете! Я знаю, что не будешь ты другой. Вакх! Случай - радость наша; ты со мной. Тебя меняю, ты меня меняешь, С другим судьбой не ты единой станешь. И чувствую, что это навсегда О помощи я не прошу, когда Она нужна. Еще нужнее станет И верю сердцу. Сердце не обманет. Любить. Ах, не спешу тебя сильней, От нежности я не бегу твоей, Боюсь ли сплетен: « Что мне скажут люди… »? Любовь со временем сильнее будет….

Я живу в твоих мыслях. Я всегда рядом. Я с тобой. А ты устремляешь взор в небо, на белую негу Безбрежных, на кучерявую вату из облаков И думаешь (пусть условно): «Что же нам всем суждено?» Мне хочется думать; ты где-то здесь, со мной, ты – рядом. Сидишь в кабинете, взглядом зеленых смотришь в окно. Считаешь улыбки (бы мне работенку) прохожих…. Мне нравится думать: «Нет – по-другому! Предрешено!!!»

Мир жаль… не жаль. Любовь и мы…. Что здесь не вечно? Как вдруг струну порвала… от души простилась…. А руки… вверх так и держать? И опустила…. Протягиваешь мне озябшие ладони робко И шепчешь: «В любовном мире все зыбко… топко… Как жаль, что ты меня не можешь и не хочешь…». Взглянул я и сказал: «Ну, что ты там бормочешь?» Продолжил нехотя через плечо: «Ребенок Пока не кошка ты, а мой слепой котенок! Другому не отдам, не предам тебя вовек Родной, любимый, близкий, дражайший человек. Я помню. Говорил тебе. Да, я в ответе, Кого я приручил… за них… за всех на свете…» Слова мои, миновав тебя, уплыли прочь. Ушла Инна... отключилась. Наступила ночь…

Я выбрал быт-уют, а не твои стихи. Усладу, тишину. Не твои сонеты. Куражные поступки? Лучше монеты. Страсть променял я на заботу, пироги. Ты вскрыла душу, отдалась моей судьбе, Забыв, невозможно в жизни жить любовью. Жила, дышала в Инете, в мире мною, Слепа, увы, я прав, слепа была к себе. Меня в сей час дееспособна ты понять, Всю боль души, взрожденную в сомнениях. Любовь. Она не внемлет убеждениям. Кричать, просить тебя, а может умолять? Как будь-то поезд наш пустили под откос, Нет шансов остановить его. Все ясно. Насколько чувств ожидание напрасно? Любовь. Любовь... Я задаю тебе вопрос...

И ты смогла меня забыть. В Бога не верю. Мы сами творим это. О чем здесь можно говорить? Знаю, конечно, я. Песня наша спета. Наверно тебе лучше быть одной, с бабой-мамой, а не с кем попало. И в Интернете в новый «омут» с головой. Сердце – с корнем вырвать жало! Какой из меня герой написанного частично тобой романа?! Не быть героине в нем тобой. Сказочница ты! Мне такой не надо. Я знаю ЧТО искал, не отвергая никогда тех, кто были рядом. Кошачий твой «оскал»… потом: «Ах, я плачу постоянно… », слезы градом. Ты думала; уйти легко, написав: «Тебя я не люблю… », простившись. Разлука лечит все, рождая свежесть чувств. К любви в жизни устремишься.

(слезы – прячем) СЕЕМ – УЛЫБКИ. Скользкий ли схвачен? Сломлен ли гибкий? А то… Поосторожней с затеями ты, Позже свидимся… Полетел я, прости. А найдешь – свистни мне, Затея бредовая – Истина во мраке. Не куришь, не пьешь? Здоровья тебе! Атеист? Ценю! Искренне. Не веришь сам? Хорошо тебе! С кого списаны мы!? Большому – чужому, да ласковому (забыл?) письма на полке… Склоки, прострация, По ложке чайной…. Все-таки, Все – изменится! (видимо – к лучшему) Все – получится! Вылижет языком колючим, Зимой коснется виска… Город – гранит. Город – река.

Облако, лёгкое облако, серое снизу, С полупрозрачным и очень изменчивым краем, Облако памяти по небу лет пролетает, И не нужна ему вовсе шенгенская виза. Пересекает свободно любые границы, С юга на север летит и с востока на запад, Между "вчера" и "сегодня", "сегодня" и "завтра", Между любовью известной и той, что лишь снится. Облако, лёгкое облако памяти нашей, Всё, что темнеет и мучает, хмурится грозно, Тёплыми ливнями смоется рано иль поздно, Камо грядёши лишь свет от ушедшего важен. не мое, Мишино...

Завершить рассказ Не дожидаясь; жизнь увязнет. Улыбнуться, ну хоть, раз, Малость трепетная гаснет. Выключают в глазах свет; «Милая… Любимая… Родная…» Скажет ангел мой тебе… Со слезами в глазах засыпаешь. И завернувшись в темный плед, ( пыль протерла б на карнизах) В тебе оставил память-след И не исчезнул в синей выси. Тебе я через боль пронес Улыбок тайных сладость, Милый так нам огонек – Трепетная малость – радость.

Конечно, есть и у тебя предел… Мало ль что мы все иногда просим? Ты так устала от бессилия Но, сожалела ль о конце своих дел? С утра, с раня нальют в стакан кефир После пьянства похотливой МУЗЕ, Подперший боком весь свод иллюзий, Да черте как содержится твой мир. Заплати! Счастье себе доставить. Не одолеть тебе, увы, и цен, Составляют всю-всю твою память, Ты видела двенадцать старых стен… Теперь ты тоже в их числе. Рада? Из уст червивых и обреченных Ты слышала плескание мата, Ты слышала и шепот влюбленный… Клочками, чернея молча виснет На окнах - глазах полиэтилен Домов слепых серой твоей жизни. Ты видела двенадцать старых стен…